— Ой, миленький Глеб Сергеевич, не губите, больше не повторится, это все «Тюря» — запричитала Иванова.
— А кто тебе фингал поставил? — спросил он.
— Да этот «Тюря» и поставил, — мы гуляли тихо и спокойно до того момента, когда он с дружками не заявился. Мало того, что он на халяву нажрался, но еще и поджег зажигалкой скатерть и устроил драку. А меня, гад такой, подловил у туалета и хотел изнасиловать, но я стала сопротивляться он меня и ударил кулаком в глаз. Хорошо, что вовремя участковый инспектор подоспел.
— Что же ты на «Тюрю» заявление отказалась писать? — спросил Барышев.
— Да Вы что, «Тюря» — страшный человек, не хочу я с заточкой в животе в больнице валяться, — рассердилась Иванова.
— Ну и, дура, — пробасил Глеб, — завтра же напишу представление.
— Ой, не надо Глеб Сергеевич, — вновь заголосила Иванова.
— Ну, тогда слушай, Люська, — сказал он, — возьми бумагу, авторучку и пиши заявление на «Тюрю».
Женя достал из своей папки чистый лист бумаги и авторучку и положил на стол перед ней.
— А что писать? — спросила Иванова.
— Ты что прикидываешься? Пиши заявление в отделение милиции о том, что позавчера в кафе ворвался пьяный гражданин Тюрин, избил меня и пытался изнасиловать, — проговорил Глеб.
— Нет, не буду писать, — резко сказала она.
— Ну, тогда мы пошли, — ответил Барышев, — и можешь сказать прощай этому заведению.
Они почти уже вышли, когда услышали писклявый голос Ивановой: — Да уже пишу, только не уходите.
Они вернулись и увидели, как Иванова старательно выводила свои каракули.
— Молодец, Люська, — сказал Глеб, — я тебе обещаю, что этому заявлению я хода не дам, а лишь постращаю «Тюрю». Он и так будет сегодня арестован за другое дело, так что ты его в ближайшие годы не увидишь. Ну а позавчерашний инцидент я постараюсь не заметить.
— Ставь число и подпись, — подсказал Женя, после чего Барышев взял заявление и положил к себе в папку.
Когда они вышли из пельменной, Глеб многозначительно сказал, — Вот это будет веским аргументом в разговоре с Тюриным.
— Ну что, Глеб, надо сегодня брать его, — сказал Женя.
— Я думаю, что он вечером обязательно будет в шашлычной, это его место обитания, — проговорил Барышев.
Они условились, что Женя к восьми вечера подъедет к нему и они вместе, пойдут на задержание Тюрина. А пока Кудрин быстрым шагом пошел в сторону метро, чтобы побыстрее оказаться у себя на работе.
А в отделении милиции, где работал Женя, в этот момент закончилось совещание у руководства и сотрудники столпились во дворе. Дым стоял коромыслом и все обсуждали итоги совещания. Кудрин на нем не присутствовал, ибо по поручению Николаева был в это время в отделении милиции Парка культуры.
— Жень, привет, есть что-нибудь новенькое? — спросил Слава Андреев, лицо его светилось в улыбке, в последнее время она редко посещала его.
— Думаю, что тебе удачно удалили зуб? — спросил Кудрин.
— Удалили, — выдохнул Андреев, — теперь могу улыбаться и с удовольствием слушать твои новые анекдоты.
— Ну, хорошо, — сказал Женя, — по случаю удаления у Славы зуба, расскажу один новый анекдот.
— Значит так, — начал он, — из рапорта участкового инспектора: — После обыска у самогонщицы Семеновой, я и сержант Кол-басюк никак не могли найти входную дверь. Когда Колбасюк устал и уснул в туалете, дверь я все-таки нашел. Но вот зачем я принес эту дверь в наше отделение милиции, не помню…
Все, стоящие во дворе, громко рассмеялись, а Слава Андреев даже закашлялся.
— Все, мужики, нет времени, мне к Николаеву на доклад, — сказал Женя и направился к кабинету начальника.
Доложив начальнику итоги поездки в отделение милиции Парка культуры, Кудрин пришел в свой кабинет и устало сел на стул.
— Опять суматошный день сегодня, — подумал он, — а ведь расследование только начинается и вот уже первая удача — найдена брошка. Он вспомнил слова Николаева, что она должна привести к похищенной картине. В суете этих дней Женя совсем забыл о пуговице, найденной в квартире Ермолаевой. Он снял трубку телефона и позвонил в экспертно-криминалистический отдел.
— Слушаю Вас, — ответил приятный женский голос.
— Добрый день, это Кудрин Евгений из отделения милиции, — представился Женя, — а можно позвать Сергея Родина.
— А он на выезде, — сказала она.