Воцарилась тишина, никто не мог ничего сказать, да и мыслей никаких не было.
— Далее, — продолжал Строгов, — нашим руководством принято решение образовать межведомственную группу по расследованию этого дела. Вопрос сегодня согласован с руководством МВД СССР. От вашего ведомства выделен опытный оперативник из московского Главка, в помощь ему я бы хотел включить в состав этой группы и Евгения Сергеевича Кудрина, вашего, Павел Иванович, оперативника, который начал вести это дело.
Кудрин вздрогнул от этих слов, его первый раз на таком уровне назвали Евгением Сергеевичем.
— Но он только начал работать, — возразил Николаев, — без году неделя как из школы милиции.
— Вот и хорошо, — сказал Строгов, — взгляд не замылен, молодой, задористый.
— Возражений нет, — тихо ответил Николаев, — ему будет полезно сразу таким делом заняться.
— Вот и хорошо, — подтвердил Строгов, — откомандируйте Кудрина завтра же в мое распоряжение.
Возвращались в отделение милиции в полном молчании. Павел Иванович что-то бубнил про себя, мол, а кто будет заниматься на подведомственной Кудрину территории, и всякое такое. Но в итоге, когда зашли в кабинет к Николаеву, тот обнял Женю и сказал, что надеется на него и что не боги горшки обжигают. Он пожелал по-отечески успехов и попросил зайти ко Льву Алексеевичу для напутствий.
Целый вечер Женя просидел в кабинете с Ерихиным. Лев Алексеевич по-доброму разжевывал его возможные действия, как поступать в тех или иных ситуациях. В завершение он налил им обоим по стакану водки, они выпили, закусили старым сухарем, который на цепочке был привязан к сейфу и казался вечным, и разошлись по домам.
Утром Кудрин, как было согласовано, прибыл на площадь Дзержинского. В кабинете у полковника Строгова уже находился моложавый человек, но старше Кудрина.
— Знакомьтесь, майор Волк Дмитрий Дмитриевич, — представил его Строгов. — Ты, Кудрин, поступаешь в его распоряжение.
— Кудрин Евгений, — промямлил Женя.
— Так, мужики, за дело, — сказал Строгов, — первое, мне сообщили, что нашли в Калуге адрес сестры киоскера. Фамилия у нее уже, конечно, другая, но немедленно оба выезжайте туда и опросите ее: что она знает о брате. Второе — немедленно дать информацию по всем отделам милиции водного, авиационного и железнодорожного транспорта о приметах киоскера на предмет его задержания. Третье — следует запросить все медицинские учреждения, морги, медицинские стационары о возможном нахождении там Дольникова. На второе и третье вам три часа, а потом — в Калугу. Завтра днем в двенадцать ноль-ноль собираетесь у меня в кабинете. Все.
— Ничего себе напор, — подумал Женя, — но это интересно и даже очень.
Пока ехали в электричке, Женя и Дим Димыч, как он окрестил старшего по званию и их тандему, успели о многом поговорить. Оказалось, что майор тоже окончил московскую среднюю специальную школу милиции, и учились они, хотя и в разное время, но у одних и тех же учителей. Только у Волка уже была за плечами Высшая школа милиции и он работал старшим опером в МУРе. Женя не хотел отставать и немедленно поделился с Дим Димычем своим планом о поступлении в будущем году на заочное отделение в высшую школу МВД. В общем, контакт был найден, и у Кудрина поднялось настроение.
Калуга, хотя и была южнее Москвы, встретила их дождем и ветром. Видимо, мелкое дело, каких не бывает, после попадания в центральный аппарат оборачивалось подключением начальства на всех уровнях, потому что на вокзале их ждал кортеж в лице заместителя начальника УКГБ области подполковника Ветрова и заместителя начальника местного УВД полковника Иванова. Быстро добравшись до здания УКГБ, Волк с Кудриным проинформировали о цели своего визита, местные начальники не задавали много вопросов. Аудиенция прошла быстро, и на любезно предоставленной им машине ребята отправились по установленному адресу к Вере Николаевне Рощиной, сестре Дольникова.
Дверь им открыла довольно пожилая женщина с проседью в волосах и утомленным взглядом, особенно, в общем, ничем не примечательная, каких много можно встретить в очередях и на автобусных остановках. Трудно было бы предположить, глядя со стороны, что у нее может быть семейная тайна. Когда Женя с Димычем рассказали о цели своего визита, она была искренне удивлена. С братом они уже не общались много лет из-за его нелюдимого характера. Последний раз виделись лет пять назад, когда он приезжал на похороны их двоюродной сестры. Вера Николаевна недолюбливала Павла за нелюдимость, закрытость. С родственниками, которых и так мало осталось на этой земле, общаться не хотел, да и к ней самой не испытывал братских чувств. Когда ей сказали, что Павел Николаевич пропал, она даже бровью не повела, только и вымолвила: «Жизнь все расставит на свои места, хоть он мне и брат, но его служба у немцев у меня всегда вызывала отвращение».