К тому времени у нас с Ланью уже родился сын. И мне становилось все труднее удерживать ее дома.
Мы стоим в пультовой и смотрим в черный прямоугольник экрана. Идет обратный отсчет. Точно так же замерли перед экранами люди по всей базе. Через минуту в бархатной черноте экрана появится наше будущее. Каким бы оно ни было, нам в нем жить.
Последние секунды.
– Три.
– Два.
– Один.
– Ноль!
Пол резко уходит из-под ног в сторону. Все падают. Вижу, как Лань, извернувшись, падает на спину, прижимая к груди нашего сына, подобрав ноги, отталкивает сапогами в стороны тех, кто падает на нее. Гаснет свет.
– Лань!!! Как Боренок?!
– Ну что ты орешь? Разбудил…
Зажигаются тусклые аварийные светильники. Пол вздрагивает, со всех сторон доносится затихающий грохот падающей мебели. Десантники вскакивают, бегут куда-то. Лань садится на пол и довольно смеется.
– Ник, теперь я знаю, зачем женщине такие буфера спереди. Нам совсем не больно, мы даже не заплакали.
На четвереньках подхожу к ним. Мы проснулись и встревожились, но если мама смеется, то плакать, видимо, нет причины. Умный парень! Интеллектом в меня пошел.
Возвращаются десантники с инструментами и мощными фонарями. Ставят один на стол, направив свет в потолок, проводят молниеносное совещание и разбегаются по базе. Я поднимаюсь с пола и привожу пультовую в жилой вид. Поднимаю опрокинутую мебель, возвращаю предметы на свои места. Лань кормит грудью Боренка. Год назад я поставил вопрос ребром: или мы заводим ребенка, или наш брак считается недействительным. Кто-нибудь отправлял в драйв беременного десантника? То-то.
Экраны зажигаются только через три часа. Снаружи – лес. До него километров пять, но как только оператор дает увеличение, мы видим, что лес ЗЕЛЕНЫЙ! Не синий, а зеленый! Земной лес! Десантники кричат, обнимаются, колотят друг друга по спинам, смеются и ликуют. Я им завидую. Они своего добились. А я – безработный. Уже три часа.
Невидимый оператор дает панораму, и мы видим невероятное! Деревню. Совсем такую, как в учебном фильме. Семь домов, сложенных из круглых стволов деревьев. Около домов ходят люди. Лань отдает Боренка подруге, влечет меня за руку в раздевалку десантников, сует в руки оружие – тяжелую, угловатую железяку, тащит по каким-то ржавым лестницам. Мы упираемся в запертый люк. Лань крутит штурвал на крышке, налегает плечом, но люк не поддается. Лань меняет рожок, передергивает затвор, прикидывает угол рикошета и выпускает очередь. Пули бьют по периметру люка и с визгом уносятся в темноту коридора.
– Порядок, – смеется она, – Боялась, выжигать придется.
Выскакиваем на лестницу СНАРУЖИ. Солнце бьет по глазам. Такой я жену еще не видел. И слава богу. Такой она бывает только в драйве. Понимаю, что я сейчас тоже в драйве. Вот дьявол! Еще не поздно вернуться на базу, но жена перестанет уважать. Она же думает, что облагодетельствовала. Влип, эндер? Прыгай с вышки…
Захлопываю за собой крышку люка, осматриваю оружие, вспоминая, где же тут предохранитель, переключаю на лазер, непрерывный разряд, и спешу по ступенькам за Ланью.
В трех метрах от земли лестница обрывается. Лань не обращает на это внимания. Как бежала, так и спрыгнула на песок, словно со стула. Как я в бассейне с двенадцати метров. В пяти шагах от лестницы прижалась спиной к посадочной опоре, в руках оружие, вертит головой вправо-влево. Меня прикрывает. Я на мгновение повисаю на нижней ступеньке на одной руке, и до земли остается всего метр.
– Держись со стороны моря, иди первым, – бросает Лань. Не спорю. С такой Ланью лучше не спорить. Но на ходу обдумываю, почему я должен идти первым. Наверное, потому что сзади от меня вообще не будет никакой пользы. Видеть все со всех сторон сразу я не умею. Поднимаю плоский камешек. В книге читал – люди блины по воде пускали. Блин – блин – блин – блин – бульк. Замахиваюсь – бульк… Блин! Непременно научусь. На секунду оглядываюсь на Лань, перенимаю ее манеру и повадки. Слегка сутулюсь, кладу палец на курок, иду скользящей походкой на чуть полусогнутых. Через километр убеждаюсь, что в десантники не гожусь. Ноги вязнут в песке, пот заливает глаза. Лань же откровенно наслаждается жизнью. По лицу бродит загадочная улыбка людоеда. Не прекращая сканировать местность, радостно подмигивает мне.
Навстречу идут три человека. Старик с коротко подстриженой седой бородой и два молодых парня. Вооружены… да, точно! Луками! Поскольку у двух из трех луки за спиной, здесь не очень опасно. В первый раз эту троицу вижу, но кого-то они напоминают.
– Глазам не верю! Ник, никак ты в десантники записался? – восклицает старик. Лань бросается ему на шею. Старик смеется, хлопает ее по спине.
– А кого же ты еще хотел увидеть в конце драйва? – говорит мой язык. – Мета жива?
– А что с ней станется? Жива моя ласточка. Бабы завсегда дольше мужиков жили, – отвечает Бор. – Знакомься, это мои сыновья. Запомните этот день, парни! Перед вами лучший эндер во вселенной. Какой на борту год, Ник?
– Все тот же. После твоего старта полгода прошло.
– А здесь – больше двадцати лет. Мы тут группу Михаэля встретили. Сам он уже умер, а внуки и правнуки живут. Да что мы стоим? Мета с невестками такой стол готовит!
– Бор, что произошло с маяками?
– С маяками – ничего! Это мы мелко прыгнули. База уже здесь стояла. Хронополе базы экранировало сигнал маяков. У Михаэля то же самое случилось.
Шагаю по желтому песку. Мы переписывали историю этого мира две тысячи раз. Что это? Преступление или подвиг? Наверно, я никогда не разберусь в этом.
Жмурясь, подставляю лицо теплому солнцу. Слушаю шум прибоя. Надо мной купол голубого неба. Это мой мир. Он сделан моими руками. В нем будет жить мой сын. К этому надо привыкнуть. Слишком он огромный. Невероятно огромный. В тысячи раз больше базы. Теперь я понимаю, почему Лань так рвалась сюда.
Бор всегда говорил, что в жизни сказок со счастливым концом не бывает. Счастливые концы приделывают сказкам люди. Чудак. А сам? Своей жизнью раз за разом опровергал это. Интересно, буду я через двадцать лет семейной жизни говорить о Лани «моя ласточка»?
Чем я буду заниматься? Моя профессия умерла три часа назад. К черту такую профессию! Что она мне дала, кроме седых волос? Двадцать восемь – не возраст. Чтоб в таком огромном мире не нашлось дела для парня с головой? Ха!
17.09.1997 – 28.09.1997