Всемирная история и представляется нам ареною этих постоянных состязаний государства, этой постоянной конкуренции национальных "идей". Внутри каждой державы совершается непрерывный процесс физического и духовного роста, созревания, наконец, умирания. Результаты таких процессов неминуемо сказываются и в междугосударственной жизни. Одни деятели уступают место другим, беспрестанно являются в свет новые факторы развития. "Международный порядок" есть нечто временное и глубоко условное -- он всецело обусловлен наличным соотношением наличных сил культурного человечества. И не следует делать из него какого-то мнимо священного принципа, фетиша, которого грех коснуться. Изменится осязательным образом внутреннее состояние одного из государств, деятелей всемирной истории, -- неизбежно, автоматически нарушится и "международная конъюнктура". Так было, так есть и, вероятно, так будет. И нет оснований жалеть об этом.
"Идеи" культурных государств своеобразно скрещиваются, переплетаются и вместе с тем взаимно враждуют, состязаются, стремятся покорить друг друга. Это -- великая, эстетически ценная и плодотворная борьба различных с т и л е й, разнохарактерных с п о с о б о в ч е л о в е ч е с к о г о б ы т и я. Каждый из них по своему законен и нужен, каждый по своему выражает собою универсальное, вселенское начало. Но воистину необходима и взаимная борьба их: она -- ручательство, что человечество не застыло на месте, она -- главный фактор прогресса.
Каждый здоровый государственный организм влечется к расширению, к большей мощи, и каждый ограничивается аналогичными влечениям таких же, как он, организмов. Тут явственно чувствуется печать какой-то высшей мудрости. Великие войны, подобные переживаемой нами, являются как бы беспристрастным приговором исторического Разума по поводу тяжб между земными государствами. Совершается суд над народами, над их чаяниями, над их "идеями". Органические изменения, за определенный период времени назревшие в отдельных государствах, получают авторитетную санкцию в плане всемирной истории. Внешний, "физический" облик мира приводится в соответствие с его внутренним, духовным обликом. Внутренно оправданные, подлинно законные притязания удовлетворяются, внутренно ложные, пустые поползновения (будь-то "наступательного", будь-то "оборонительного" характера) терпят заслуженное крушение. Выясняется и устанавливается истинный удельный вес всех участников международного состязания перед верховным трибуналом исторического Промысла.
5.
Так рисуются мне в основных чертах теоретические предпосылки стоящей перед нами проблемы -- проблемы Великой России. Текущая война есть переоценка наличного "международного порядка" и вместе с тем испытание физических и духовных сил современных государственных организмов. Е е р е з у л ь т а т ы н е м о г у т б ы т ь с л у ч а й н ы м и. Ее исход заранее предрешен развитием драматического действия на протяжении всей ныне завершающейся главы исторического процесса, обусловлен объективным смыслом этой главы. Окончится война -- вскроется смысл; не ранее: "сова Минервы начинает свой полет лишь с наступлением сумерек" ******).
Идет борьба различных национально-государственных "идей" и "стилей" современного культурного мира. Каждая великая держава столько же "обороняется", сколько "наступает", ибо каждая стремится удержать свое прежнее достояние и сверх того укрепить его новыми приобретениями. Пока Англия, Россия и Франция не менее изменяли карту мира, чем Германия и Австрия. Пусть Великая Германия увлечена лозунгом "Berlin -- Bagdad", образ "Царьград" настойчиво манит Великую Россию. Если "германизм" законно гордится величием своей культуры, то мы ему должны (и можем!) противопоставить не менее величественные очертания еще молодой, но уже несомненно яркой культуры русской. О, конечно, здесь перед нами еще большой труд, огромное поле деятельности, напряженной работы над собой.
Но во всяком случае мы не должны скрывать своих национально-государственных стремлений вширь. Не секрет они ни для наших врагов, ни для наших союзников. Пусть Разум истории рассудит, кто имеет большие права на Константинополь, кто более достоин его: Турция и Германия, или Россия. "Принцип сложившегося международного порядка", равно как и "национальный принцип", -- за Турцию. Но "Дух истории", хочется верить, за нас. Разумеется, многое тут зависит от самой России. Выдержит ли она великое материальное и моральное, физическое и духовное испытание, окажется ли ее национальный гений на высоте стоящих перед ним и уже отчетливо осознанных им задач?...
К Царьграду, казалось, издавна звала нас история. За последнее столетие этот зов нашел живой и вместе с тем вполне сознательный отклик в "душе" нашей родины. Лучшие русские люди указывали на Константинополь, как на грядущий путь России: национальные поэты и публицисты подчеркивали глубокий идейный смысл предстоящей "аннексии", активные политики заботились о практической стороне дела, а русский народ приносил кровавые жертвы...
Москва и град Петров, и Константинов град -
Вот царства русского заветные столицы
-- так писал Тютчев еще в 1848 году. Он понимал, что Царьград -- это "всемирная судьба России", и был уверен, что настанет время, когда "своды древние Софии в возобновленной Византии вновь осенит Христов алтарь".
"Константинополь рано или поздно должен быть нашим" -- многократно писал Достоевский в 70-х годах.
Вся современная русская публицистика единодушно исповедует и проповедует то же убеждение. Самые разнообразные теоретические воззрения согласно порождают единый заветный практический лозунг: "в Царьград!"
Русско-турецкие войны фатально вели нас к Босфору. Лучшие исторические традиции русской внешней политики ведут туда же. И, будем верить, балканская война 1912 года окажется предпоследним этапом на этом пути.
Скоро, скоро узнаем...
А пока вывод ясен. Если руководящим началом нашей политической деятельности является великое русское государство, "Великая Россия", то столь распространенный ныне взгляд на текущую войну, как на "войну за европейскую свободу", "войну за попираемые права малых наций", "войну против империализма", "войну против германского милитаризма", "войну против войны" -со всей этой знакомой идеологией и фразеологией придется решительно порвать. Ибо последовательно придерживаться ее возможно лишь с точки зрения узкого, кабинетно отвлеченного (хотя, быть-может, и возвышенного) анархического, космополитического идеала, иначе говоря, лишь отвергнув идею государства, лишь отказавшись от "Великой России".
Н. Устрялов.
-----------------
*) "Нации суть не естественные, а историко-социальные образования... Нация не есть что-либо объективное. Нация есть нечто существенно субъективное, т. е. свойство определенного содержания сознания. Группа людей, сознающих себя объединенными множеством общих своеобразных культурных элементов и общим историческим прошлым и потому отличными от других людей, образует нацию." (Еллинек, "Общее учение о государстве", СПБ. 1908, стр. 84--86).
**) Эта своеобразная антиномия русской культуры метко очерчена Н. А. Бердяевым в его лекции-брошюре "Душа России".
***) А. С. Хомяков, т. I, Москва[.] 1861, стр. 227.
****) "Русский народ и социализм" (письмо к Мишлэ).
*****) Так поступал на Руси лишь Алеша Попович...
******) Hegel, "Philosophie des Rechts", Vorrede.