Троцкий считал, что у крестьян не может появиться своей политической силы в принципе. Крестьяне вынуждены идти либо за буржуазией, либо за пролетариатом и не способны организоваться в партию. И Троцкий здесь оказался прав. Также он был убеждён, что успех демократической революции всецело зависит от революции в городе, а не в деревне. И здесь Троцкий совершенно неправ. Эту его позицию опровергает история китайской революции и всех революций в отсталых странах, проходивших по сценарию затяжной народной войны, разработанной Мао, который ещё в 1927 году отмечал, что китайский народ не примет ту революционную партию, которая не сможет возглавить крестьянство. Таким образом, именно крестьянство будет проверять революционный характер пролетарской партии, которая должна не просто вести неорганизованных крестьян в революции, а непосредственно организовать сельскую партизанскую войну. Ниже мы рассмотрим эту концепцию и её отличие от троцкистского подхода подробнее.
Революция 1905—1907 гг. потерпела поражение и обратилась в третьеиюньскую реакционную диктатуру. История не разрешила спора между Лениным и Троцким тогда. Революция 1917 года шла в целом по сценарию Троцкого, хотя руководителем пролетарской партии был Ленин. Однако, что же это? Ленин признал правоту Троцкого и стал сторонником перманентной революции, т. е. троцкистом, т. е. врагом народа? Не беспокойтесь, друзья-псевдосталинисты, никакого святотатства здесь нет. Ленин развил свою теорию демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, учёл империалистическую стадию капитализма, оценил расклад классовых сил, но главное — проанализировал политику после февральской революции партии эсеров, претендующей на роль крестьянской, и сделал вывод, что в России демократическая революция сможет довести дело до конца, т. е. уничтожить остатки феодализма путём национализации земли (полнота демократической повестки определялась тогда решением аграрного вопроса), только в форме диктатуры пролетариата, опирающейся на крестьянство, под руководством коммунистической партии. Крестьянство в России действительно не было способно создать политическую организацию, а следовательно, либо шло за буржуазией, либо за пролетариатом.
Так в чём отличие ленинской концепции диктатуры пролетариата с поддержкой крестьянства от троцкистской концепции перманентной революции? Отличие в том, что для Ленина это конкретная форма демократической революции, являющаяся следствием особенных российских условий 1917 года. Концепция демократической диктатуры пролетариата и крестьянства более универсальна для отсталых стран вследствие того, что не определяет однозначно соотношение классовых сил в новом государстве, что оставляет место для стратегических манёвров коммунистической партии. Ленинская концепция включает в себя российскую революцию как частный случай. Концепция новодемократической диктатуры Мао является творческим развитием ленинской концепции демократической диктатуры пролетариата и крестьянства.
Троцкий же с 1905 года упорствовал в этой конкретной форме демократической революции. В 1917 году ход российской революции совпал с его концепцией (в рассматриваемых нами сейчас аспектах). Этот успех Троцкого укрепил его догматизм в вопросе революции в отсталых странах. Но из этого успеха следуют все последующие неудачи троцкистов в революциях стран третьего мира, ведь нигде более условия не были идентичны российским в 1917. Вот такая диалектика.
Итак, подытожим: Троцкий оказался прав в случае с Россией, и Октябрьская революция 1917 года действительно проходила по его сценарию вследствие особенных, специфических условий: уровень развития капитализма в России, высокая организованность пролетариата вследствие очень высокого уровня концентрации рабочей силы в городской промышленности, оппортунизм «крестьянской» партии. Но на волне успеха Троцкий возвёл эту теорию в абсолют, вследствие чего троцкистская стратегия потерпела поражение во всех отсталых странах, где были попытки её применения.
Ⅲ
Перейдём к другим двум тезисам, роднящим ленинскую концепцию с концепцией Троцкого.
Успех демократической революции в отсталой стране и установление в ней различных форм демократической диктатуры должен был стать толчком к социалистическим революциям в развитых странах. В начале ⅩⅩ века для социал-демократов эта концепция являлась бесспорной. Отчасти она оправдалась крупными восстаниями пролетариата в Европе после Октябрьской революции и последующим разгулом реакции. Но всё же успех народных демократий и курса Сталина в восточной Европе вызван скорее передовой ролью коммунистических партий в антифашистской борьбе, а не победами революций в отсталых странах.