Оружейник так и не смог стать для него… отцом. Тимоти всегда противился любым проявлениям власти и ласки. Поэтому всё чаще Оружейник просто оставлял его на произвол судьбы и погружался в работу. Потому что он понимал свою работу. Может быть, именно из-за того, что он отвернулся, его сын стал ничтожеством?
- Ты всё ещё винишь себя, спустя столько лет? - спросил Тимоти. Похоже, ему понравилась эта мысль. - Здравствуй, Папа. Вот и я, снова вернулся, как традиционный жалкий пенни. Ты выглядишь старым.
Он сидел в кресле напротив Оружейника, где только что сидела его мать, расслабленно, почти высокомерно. Мужчина, вступающий в средний возраст и активно борющийся с ним. У него была та эстетичная мускулатура, которая появляется только после регулярных тренировок с профессиональным оборудованием в дорогих частных спортзалах, а кожа лица, особенно вокруг глаз, выглядела вызывающе подтянутой. На нём был кремовый костюм сафари и белая шляпа с широкими полями и лентой из тигровой шкуры. Он был похож на Великого Белого Охотника и очень этим гордился. Он много улыбался, но улыбка никогда не достигала его холодных голубых глаз.
- Почему ты всегда предпочитал джунгли, мальчик? - спросил Оружейник. - Джунгли - опасное место.
- Не для меня, - сказал Тигр Тим, непринуждённо улыбаясь. - Когда я иду по джунглям, вы всегда можете быть уверены, что я там самое опасное существо.
- Ну что? - сказал Оружейник. - Скажи мне, это моя вина, что ты стал изгоем? Я тебя подвёл?
- Типичный ты, - сказал Тигр Тим. - Всё должно быть под твоей ответственностью. Похоже это такая форма высокомерия.
- Ответь мне!
- Я никогда не считал себя плохим… Я просто хотел повеселиться.
- Ты когда-нибудь любил меня, сынок? - спросил Оружейник. - Я пытался любить тебя. Очень старался.
- Любовь… - сказал Тигр Тим. - Прости. Никогда не понимал, что такое любовь.
- Пытался заставить меня открыть для тебя семейный Кодекс Армагеддона. Ты чуть не убил меня, - сказал Оружейник.
- Так я и сделал, - весело кивнул Тигр Тим. - А вот в этом ты сам виноват. Тебе не нужно было со мной сражаться.
Семья Друд скрывает своё самое секретное хранилище самого опасного оружия - Кодекс Армагеддона - в карманном измерении, лишь условно связанном с Оружейной. Из соображений безопасности. Даже Оружейник может только приблизиться к нему, не говоря уже о том, чтобы войти в него, не активировав все виды сигнализации.
Но Тимоти Друд, ещё не ставший Тигром Тимом, хотел попасть внутрь. Поэтому он заманил своего отца в укромное место срочным сообщением, скрутил и избил его. Тимоти хорошо продумал свой план, нашёл все нужные лазейки в мерах безопасности, которые позволили бы ему получить доступ к карманному измерению, но он всё равно не мог открыть Кодекс без знаний, запертых в голове его отца.
Тимоти снова и снова пинал отца по рёбрам, а затем опустился рядом с ним на колени. - Ну же, дорогой Папочка! Время поджимает! Открой мне секрет! Скажи мне, как распахнуть пасть Льва!
Оружейник лежал, свернувшись в клубок, на холодном каменном полу. У него всё болело от полученных ударов. Он выплюнул густую кровь и уставился на сына. Над ними и позади них возвышалась Львиная Пасть - огромное каменное изображение головы льва с гривой, совершенное во всех деталях. Двадцати футов в высоту и почти столько же в ширину, она возвышалась над ними, вырезанная из тёмно-синего камня с прожилками, из-за чего голова казалась устрашающе живой. Тимоти занёс ногу, чтобы снова пнуть отца, и Оружейник невольно вздрогнул. Тимоти хрипло рассмеялся.
- Я знаю, что мне нужен бронзовый ключ, Папа, - сказал Тимоти. - Ключ открывает Челюсти, но это все знают. Мне нужно знать, как открыть Пасть, чтобы безопасно пройти через неё! Просто дай мне ключ и скажи, как им пользоваться, и я перестану причинять тебе боль. Разве это не здорово? Почему ты всегда должен бороться со мной, Папочка? Ты же не думаешь, что мне это нравится?
- Да, - сказал Оружейник.
Тимоти задумался. - Ну, хорошо, да; ты меня раскусил. Мне всегда нравилось наказывать тех, кто стоит у меня на пути. Но говорю тебе, я бы с удовольствием выбил всё дерьмо из любого, у кого есть ключ от Пасти Льва. Не принимай это на свой счет, Папочка.