Эти же методы с некоторыми коррективами неоколониализм использовал в полной мере в 70-х годах под предлогом той же «коммунистической угрозы» и борьбы против «палестинской оккупации Ливана». США на деле в широких масштабах осуществляли подрывную деятельность против Ливана и внутри самой страны, добиваясь установления и сохранения Марионеточного режима. Американская политика вмешательства в гражданскую войну на стороне реакции вела к затягиванию конфликта, к поощрению сепаратистских тенденций в ущерб социальному прогрессу и развитию страны. Впоследствии империалисты, варьируя различные комбинации, не раз прибегали к военно-политическим методам колониальной экспансии в Ливан, стремясь при этом осуществлять враждебные арабам замыслы руками самих арабов и используя в своих целях правохристианскую реакционную верхушку.
Серьезные успехи повстанцев, получивших повсеместную поддержку трудового населения, вскоре показали, что ливанская реакция не сможет с ними справиться собственными силами Поэтому уже 17 мая на совещании военного комитета Багдадского пакта было принято решение об оказании поддержки режиму Шамуна. В течение второй половины мая и в июне в Ливан на самолетах перебрасывались иракские солдаты и офицеры. Правительство Ирака выделило Шамуну крупную субсидию, а также оружие и боеприпасы. Однако всего этого оказалось недостаточно для подавления восстания, и сторонники Шамуна на протяжении всего этого времени неоднократно обращались за помощью к Арабской федерации.
Англия положительно отнеслась к планам интервенции в Ливан, поскольку рассчитывала таким образом укрепить свое влияние в этой стране. Вопрос о вторжении в Ливан «арабской армии» обсуждали в госдепартаменте США во время визитов в Вашингтон ведущих деятелей иракско-иорданской федерации. Для маскировки этих планов американская пропаганда развязала кампанию против Объединенной Арабской Республики, обвинив ее во «вмешательстве в дела Ливана». Несмотря на то, что с опровержением этой версии выступили видные ливанские деятели, правительство Шамуна обратилось в Совет Безопасности с жалобой на вмешательство ОАР. Между тем наблюдатели ООН, находившиеся на ливано-сирийской границе, и генеральный секретарь ООН должны были констатировать, что обвинение во вмешательстве ОАР не соответствует действительности.
В защиту суверенных прав ливанского народа с первых же дней обострения обстановки вокруг Ливана выступил Советский Союз. В опубликованном 19 мая 1958 года заявлении ТАСС говорилось, что «решение вопросов, касающихся ливанского государства, есть неотъемлемое право ливанского народа, и никакое другое государство не имеет права вмешиваться в эти дела»[63].
Тем не менее колонизаторы не хотели отказываться от своих планов. Империалисты рассчитывали, что им удастся подавить восстание, используя арабские наемные войска, в первую очередь иракскую армию. Однако в середине июля повстанцы контролировали примерно две трети территории Ливана [64]. Ход гражданской войны предвещал полную победу антиимпериалистических сил. В правящих кругах США и Англии видели, что им нужно торопиться, если они хотят предотвратить окончательное падение режима Шамуна. В штабах Багдадского пакта и иракско-иорданской федерации завершали подготовку военного вторжения в Ливан. Восстание в Ливане побудило империалистов впервые ввести в действие военный механизм «доктрины Эйзенхауэра» и Багдадского пакта. Шамун официально обратился к Ираку с просьбой о военной помощи, ссылаясь именно на Багдадский пакт. При активном участии американцев иракско-иорданские войска готовились к вступлению в Ливан, американские самолеты уже ожидали их для переброски по воздуху.
В течение мая — июня около тысячи иракских солдат и офицеров воздушным путем были доставлены в Ливан. Но этого было недостаточно для подавления восстания. В середине июля положение западных ставленников настолько ухудшилось, что в Вашингтоне и Лондоне сочли необходимым прибегнуть к вооруженной интервенции.
В роли главных интервентов должны были выступить войска Арабской федерации, то есть Ирака и Иордании. Империалисты обещали военное, политическое и экономическое обеспечение готовящейся операции. Израиль выразил также готовность оказать содействие в подавлении народного восстания в Ливане. Однако, памятуя уроки суэцкого кризиса, от его услуг решили воздержаться. Тем не менее от Тель-Авива было получено согласие на использование его воздушного пространства в экстренном случае. Таким образом, вооруженная интервенция в Ливан замышлялась как кульминация закулисного тройственного заговора империализма, реакции и сионизма, направленного не только против Ливана, но и против арабского революционного освободительного движения в целом.
«Доктрина Эйзенхауэра», являясь выражением пресловутой неоколониалистской политики «кнута и пряника», предусматривала под предлогом борьбы с «международным коммунизмом» применение военной силы США против некоторых «радикальных» арабских государств и предоставление американской военной и экономической «помощи» наиболее реакционным прозападным режимам. Идеальным для Вашингтона казался такой вариант, когда «кнут» оказался бы в руках тех, кто изъявил готовность получить американский «пряник» в качестве довеска к обязательствам, вытекавшим из принятия ими «доктрины Эйзенхауэра».
Однако тот, кто пытается повернуть колесо истории вспять, сам оказывается под ним. Так получилось и на этот раз. Империалистам снова пришлось взять «кнут» в свои руки, но его понадобилось пустить в ход не для наказания «радикальных», а для спасения именно тех реакционных правительств и режимов, которые согласились принять «доктрину Эйзенхауэра». Однако ее военный механизм был приведен в действие с опозданием, когда из создававшейся с таким трудом цепи Багдадского пакта выпало главное и единственное арабское звено, которое сказалось империалистам самым надежным на Ближнем Востоке.
«Суэц позвал Багдад»
В Стамбуле готовилась пышная встреча иракского монарха. В июле 1958 года здесь должны были состояться с его участием два важных события: открытие сессии Багдадского пакта и женитьба молодого короля Фейсала на турецкой принцессе Фазиле, ведущей свою родословную, как утверждали стамбульские газеты, от османских султанов. Белоснежная королевская яхта, бросившая якорь в бухте Флорья на Босфоре, вечерами сияла разноцветными огнями. Оттуда доносилась музыка, вокруг нее сновали катера и лодки, доставлявшие все необходимое для готовившегося бала. В те дни турецкая печать предрекала, что предстоящее бракосочетание будет символизировать прочность военно-политического союза, окрещенного по месту его рождения Багдадским пактом, которому, как таинственно намекали тогда некоторые турецкие журналисты, предстояло этим летом выдержать серьезное испытание.
Прогнозы турецкой печати оказались отчасти пророческими. Это «серьезное испытание» Багдадский пакт не сумел выдержать, а намечавшийся брак не состоялся. Принцесса Фазиле и турецкие государственные деятели, выехавшие утром 14 июля на аэродром Ешилькей для встречи иракского монарха и его премьер-министра Нури Саида, так и не дождались высокопоставленных гостей.
Лишь к полудню стало известно, что короля Фейсала, его дяди регента Абдул Иляха и Нури Саида нет в живых. Иракского Хашимитского королевства больше не существовало. Багдадский пакт остался без Багдада.
Назначенная на 14—15 июля в Стамбуле сессия Багдадского пакта была отменена. Между тем лменно она должна была установить точную дату вооруженного вторжения в Ливан, план которого уже детально был обсужден Нури Саидом в Вашингтоне и Лондоне Империалисты не сомневались, что этот план будет утвержден. У Вашингтона для этого были достаточно действенные рычаги, ведь к тому времени США являлись членами трех основных комитетов Багдадского пакта — экономического, по борьбе с «подрывной деятельностью» и военного. Со вступлением в военный комитет США, по существу, стали одним из главных участников пакта и хотя официально не входили в его руководящий орган — Постоянный совет, играли в нем ведущую роль. Кроме того, Вашингтон оказывал непосредственное влияние на каждого участника пакта, используя двусторонние соглашения в рамках «доктрины Эйзенхауэра».