Современные алеуты, как и их предки, в большинстве своем искусные морские охотники и рыбаки, хотя пользуются уже не байдарами и каяками, а нанимаются матросами на промысловые суда. Появились среди них теперь пастухи и стригали: на Алеутские острова завезены овцы, и для части островитян овцеводство стало главным источником существования. Кое-кто из нынешних алеутов перебивается заработками на военных базах. Конечно, островитяне уже не носят парок из птичьих шкурок или традиционных деревянных шляп, украшенных резной костью и сивучьими усами. Мало кто из алеутских женщин владеет и искусством плетения из травы. Современный алеут в европейской одежде, если и встретишь его на улице аляскинского города, пожалуй, ничем не обратит на себя внимания.
Остается сказать, что более ста лет назад Российско-Американская компания переселила несколько семей алеутов с островов Атту и Атха на безлюдные тогда Командорские острова. И теперь их потомки — Ножиковы, Волокитины (эти фамилии можно услышать и сейчас на Алеутских островах) — трудятся в местном совхозе «Алеут»: разводят голубых песцов, ловят рыбу, занимаются животноводством и огородничеством. Была переселена на Командоры и одна семья индейцев-тлинкитов. Прямые их потомки — современные жители Командор Бадеевы.
Итак, часть «праэскимосов» заселила Алеутские острова. Остальные пришельцы распространились по всему северу Северной Америки, отсюда переселились в Гренландию, обжили острова на севере Берингова моря, а некоторые, вернувшись на Азиатский материк, свою древнюю родину, осели на востоке Чукотского полуострова.
Численность современных эскимосов на Аляске ненамного превышает тридцать тысяч. В отличие от индейцев, преимущественно жителей лесов, они населяют тундры или безлесные участки морского побережья. «Не люблю я леса, он все время что-то говорит», — сказал мне, застенчиво улыбаясь, Дэнни Кармун, эскимос из Нома, с которым мы некоторое время путешествовали по Якутии. Пояснение к словам Дэнни я нашел позже в книге «Великий санный путь» Кнуда Расмусена (это имя я уже упоминал). Один из его друзей-эскимосов поведал ему: «Мы верим, что деревья в лесу живые и поэтому не любим ночевать между ними. Тот, кому редкий раз приходится поневоле сделать это, может рассказать, как они ночью шепчутся и стонут на языке, непонятном человеку. Это говор лесов».
Современные эскимосы, распространенные на больших пространствах от Чукотки до Гренландии, распадаются на много племен. Однако за исключением их соплеменников, населяющих юг и юго-запад Аляски, все они хорошо понимают друг друга. Близки и их обычаи. Сами себя они называют инуиты — «люди». Среди аляскинских эскимосов особенно выделяются нунамиуты, обитатели тундр, в прошлом охотники за дикими северными оленями, и племена, населяющие дельту рек Юкона (Квихпак по-эскимосски) и Кускоквима (по-эскимосски — Квихпакмиюта, Кускоквимиюта), преимущественно рыбаки. Самые южные аляскинские эскимосы — чугачи издавна были отделены от соплеменников индейскими племенами, от которых они многое переняли. «Настоящие» эскимосы называют их «ахгукмиюты» («жители теплой, или полуденной, страны») или «кавкугмиюты» («крайние»). Считается, что язык чугачей отличается от «настоящего» эскимосского так же сильно, как, например, английский от немецкого.
Казалось бы, это выше человеческих возможностей — выжить в полярной пустыне, где почти пол года царит полярная ночь, лютуют морозы и пурги. К тому же, если у людей нет не только металлических предметов или инструментов, но подчас даже деревянных, хотя бы просто щепки. И тем не менее люди здесь выжили, живут и даже считают свою родину лучшим местом на Земле. Этот удивительный народ — эскимосы. Они устояли перед невзгодами арктического климата, научившись использовать и ценить то немногое, что дает им здешняя природа. Даже снег и лед они сумели превратить в своих союзников, использовать как строительный материал.
Одно из самых замечательных изобретений эскимосов — иглу, дома из снежных кирпичей. Правда, на Аляске во многих местах они уже вышли из употребления, и этим словом стали называть хижины из дерна или из шкур. Но инуиты арктической Канады и Гренландии широко пользуются снежными иглу до сих пор.
Иглу чаще делают небольшими, диаметром два-три метра. Они рассчитаны лишь на одну семью. Но строятся из снега и общественные хижины, вмещающие десятки людей. Форма иглу может быть разной — полусферической или грушевидной, но вход в них всегда располагается ниже пола, что сохраняет в жилище тепло. Люди входят сюда как бы из «подземелья», даже не входят, а вползают через узкий лаз» Интересно, что эскимосы выдерживают принцип иглу, сооружая и свои зимние дома из дерна или из дерева. Так же обычно устраивают свои берлоги белые медведи, и не у них ли, четвероногих полярников, подсмотрели эту хитрость древние инуиты? Кстати, то, что эскимосские охотники, подстерегая тюленей, используют те же приемы охоты, что и белый медведь, не вызывает сомнений. Особенно в зимней охоте: подобно владыке Арктики человек часами караулит добычу у лунки, через которую тюлень дышит, или подползает к Тюленю, маскируясь белым щитком (медведь в таких случаях прикрывает свой предательски чернеющий нос лапой).
Но вернемся к иглу. Несмотря на то что они сделаны из снега, температура воздуха в них и при сильных морозах может быть выше нуля и даже приближаться к комнатной. В иглу легко просачивается снаружи свет, даже лунный, а кроме того, эскимосы нередко вставляют в стенку жилища ледяные оконца. Вместе с тем сюда почти не проникают звуки, и, например, свист урагана воспринимается обитателями хижины как негромкое шуршание. Поражает, наконец, прочность этих построек: они выдерживают даже вес забравшегося на крышу белого медведя. Снежные дома, правда, недолговечны и редко служат больше месяца, но опытные строители сооружают их всего за час-полтора. Значит, люди, овладевшие этим мастерством, могут передвигаться налегке, располагаться, причем с удобствами, в любом месте, на любой срок. При помощи снега иглу даже можно «меблировать»: из снега делают лежанку, застилают ее шкурами, и она становится самой уютной частью хижины. Иногда из снега устраивается и стол.
Многие аляскинские эскимосы, как и в прежние времена, обшивают свои лодки, и маленькие (каяки), и большие (умиаки), шкурами морских тюленей. А в аляскинской глубинке, по рассказам очевидцев, еще можно увидеть и сани, сделанные по традиции лишь из замороженных оленьих шкур. Мех оленей, шкуры морских зверей, сухожилия оленя или моржа еще недавно были у инуитов основным или даже единственным материалом для изготовления одежды и обуви. В наши дни в одежде мех сменяется синтетикой. Она, может быть, не теплее и не легче, но зато дешевле. Обувь же из современных искусственных материалов (она тоже дешевле традиционной) на Аляске часто называют ревматической, и считается, что никогда прежде ревматизм не был таким распространенным недугом, как сейчас, особенно среди здешних эскимосов..
Камень, олений рог (его распаривали и придавали ему любую форму), рог овцебыка, моржовый бивень долгое время заменяли инуитам металл и дерево. Эти северные люди нашли замену дереву даже в классическом его предназначении — как топливу. Такой заменой были пропитанные жиром кости китов либо просто жир, тюлений или олений.
Эскимосы, как никакой другой народ, сроднились с полярной пустыней. И не случайно так много позаимствовали у них европейцы — исследователи Арктики и Антарктики, альпинисты, туристы. Те же иглу строят современные полярники и альпинисты, используя их как жилища или временные укрытия от непогоды, как склады и даже гаражи. Почти во всех зимних экспедициях, где мне пришлось побывать, — на острове Врангеля, на Новосибирских островах — находились энтузиасты снежного строительства, и мы воздвигали иглу по всем правилам эскимосской технологии. Придирчивый инуит, возможно, и нашел бы в них недостатки, но мы сами были довольны своими творениями. Иглу действительно открывали нам удобства, о которых, живя в палатке, мы не могли и мечтать.