Файт во все глаза смотрел на дракона.
— Ты так говоришь о создании миров, словно это привычная, обыкновенная работа… — заметил он. Ракшас кивнул.
— Так и есть.
Вопросительный взгляд.
— Я миротворец по призванию и дракон по рождению… — блеск белых клыков. — …но профессия моя — планетарная инженерия. Я ведь не просто так летаю от звезды к звезде, Файт. Я превращаю безжизненные, мёртвые миры в оазисы жизни для последующих поколений.
Дракон улыбнулся.
— Это дарит мне счастье, Файт. Что может сравниться с чувством создателя, наблюдающего за развитием своих созданий?!.. Разве что Космос, но и он даёт иные радости.
Ракшас вздохнул.
— За свою жизнь я создал четыре пригодные к жизни планеты и населил их различными организмами, спроектировав экологию с целью максимально форсировать развитие разума. — сказал он негромко. — Особенно же я горжусь своим последним и наиболее сложным проектом, планетой Энтобан, ради которой я рискнул покинуть Тегом на шесть веков.
Ракшас коснулся пульта. В воздухе возникла голограмма нескольких животных, из которых дракон выбрал изображение стройного двуногого ящера с большой, изящной головой, и удивительно пропорциональным телосложением.
— Вуаля. — гордо произнёс Ракшас. — Перед тобой изображение полноценного разумного существа, созданного практически на пустом месте одним алым драконом по имени Ракшас Демон.
Вместо столь ожидаемого драконом восторга, Файтер очень долго молчал, глядя на изображение динозавра невидящим взором.
— Значит, это правда. — негромко произнёс он наконец. — Грифонов создали драконы.
Ракшас удивлённо развернулся к другу.
— Не понял?…
— И не поймёшь. — Файт отвернулся. — Богу никогда не понять, как воспримут его творения истину о собственном ничтожестве.
Дракон медленно выпрямился.
— Поясни. — коротко произёс Ракшас.
— Сейчас не время. — грифон выглядел очень подавленным. — Скажи мне только одно. Они… — коготь указал на ящера — …они знают, кто их создатель?
— Нет.
— Тогда у меня есть просьба.
Файтер поднял синие орлиные глаза, в уголках которых блестели слёзы.
— Пожалуйста, Ракшас… Никогда не говори никому, что они были созданы. Пусть строят теории о происхождении видов, пусть развивают собственную эволюцию… Пусть верят в себя, а не в богов и драконов.
Громадный алый дракон медленно опустился в кресло, глубоко задумавшись над словами грифона. А тот молча подошёл к невидимой стене и прижался лбом к холодной стали.
— Не убивай в них надежды, дракон… — прошептал Файт. — Не убивай…
Звездолёт мчался вне границ пространства и времени, бережно храня в своём стальном сердце искорку слабой, непрочной жизни, способной познать и победить Вселенную.
Глава двадцать седьмая
Когда я проснулся во второй раз, Айдахо в рубке не было. Игл одиноко сидел в кресле пилота, мрачно рассматривая звёзды на экранах. Я огляделся.
— Игл… — он повернул голову, — Игл… Айдахо — из тех драконов, которые Враги, да?
Грифон медленно кивнул.
— Да, Ариман.
Я опустил голову.
— Игл, я… я не хочу её убивать… — только прошептать смог. — Она… она же как я…
Грифон поднялся из кресла, подошёл ко мне и опустился на ковёр рядом.
— Никто никого не убьёт. — ласково произнёс он. Пушистое крыло погладило меня по спине. — Малыш, не плачь. Никто не должен никого убивать.
А я плакал?… Я… Оказывается, плакал. Сам не заметил. Но когда Игл сказал, уже не выдержал. Прижался к нему и зажмурился.
— Игл, я не хочу быть Защитником… — слёзы мешали говорить. — Но если не я, то кто?… Кто защитит Утукмац, кто остановит Врагов?… Игл, помоги, пожалуйста!..
Грифон обнял меня крылом и молчал. Долго молчал.
— Я усыпил Айдахо и запер в каюте экипажа. — сказал он наконец. Я вздрогнул и поднял голову.
— Игл?…
— Она хотела рассказать Врагам про нашу планету.
Но?…
— Но, Игл?… Куда же мы летим?
Грифон внимательно посмотрел мне в глаза.
— Домой.
— А как же Айдахо?!
— Ей придётся потерпеть пару дней взаперти. Потом мы с Ракшасом что-нибудь придумаем.
Я задумался.