Абсолютная неподвижность.
— На борту корабля, перевозившего шкуры и кости убитых аборигенов с Джунга на другую планету. — негромко сказала Илан. — Где также содержалась группа живых детей для зоологических садов…
Тигр вскинул голову и рявкнул:
— Для ухода за которыми на корабле везли пятерых рабов!
Когтистый палец тайрра указал на экран.
— Рабов нашей с вами расы, адмирал Корр!
До самой посадки никто больше не говорил.
Глава четвёртая
Сегодня утром Хакас сделал мне такой подарок, что даже сейчас, вечером, иногда не верится. Теперь я уверена, он лучший волшебник в мире. А было так.
Я проснулась раньше Хакаса, что уже само по себе странно. Наверно, он очень устал вчера. Некоторое время я молча разглядывала спящего старика, думая, как сказать ему что я улетаю. Не придумала.
Позже, когда Хакас уже проснулся и мы поели, он внезапно положил руку мне на голову и тяжело вздохнул.
— Хаятэ, чует моё сердце, недолго осталось нам жить вместе.
Я вздрогнула даже. А Хакас помолчал, огладил лысину и тихо сказал:
— Я хотел дождаться твоего совершеннолетия, но боюсь, не успею. Поэтому готовся, девочка моя — сейчас ты увидишь подарок, что я готовил к тому дню.
Знай я тогда, какой сказочный подарок меня ждёт, я бы наверно всего Хакаса облизала от радости. Но я думала — будет летающий дракон, так и спросила. Старик улыбнулся и вышел из комнаты, наказав ждать его тут.
Ждать пришлось долго. Я от нетерпения уже кусала хвост. Но наконец, бумажные двери раздвинулись и Хакас опустился передо мной на циновку. Борода у него была очень пыльная.
— Смотри, малышка, — и протянул коробочку. Я быстро её раскрыла…
А там лежал серебряный медальон с драгоценными камнями. Я раньше никогда не видела драгоценности так близко, жена Годзю не разрешала их трогать. Но, думаю, такого медальона нет даже у хозяйки замка Мо.
Несколько минут я просто говорить не могла, только смотрела и чувствовала, как внутри что-то греется от радости. Медальон был… потрясающий!!! И там из маленьких красных камушков, не знаю их название, была сделана я! Только почему-то красного цвета, а не синего, и с чёрными глазами. По краям сверкало множество совсем одинаковых блестящих камней, их называют бриллиантами, а сам медальон по форме напоминал очень толстый наконечник копья Хэ.
Потом Хакас мне объяснил, что серебристый металл называется платиной, а маленькие красные камешки — рубинами. Но это всё неважно! Потому что медальон оказался волшебным!
— Это не просто драгоценность, — сказал Хакас, когда я насмотрелась. — Это волшебный талисман. Если произнести правильное заклинание, медальон запомнит все звуки, которые услышит, и будет помнить их вечно. Другое заклинание позволяет слушать, что он запомнил.
Я не поверила сначала, но Хакас пробормотал что-то над медальоном, и тот вдруг заговорил! Очень тихо, голосом Хакаса.
— …не следует ли отдать кагири-то на хранение надёжному человеку, пока девочка достигнет зрелости?
Ответил незнакомый голос, очень страшный.
— Да будет так, гэйдзин. Храни… — дослушать я не успела, потому что Хакас быстро пробормотал заклинание и медальон умолк. Я подозрительно взглянула на старика.
— Кто это был?
Хакас запыхтел.
— Не задавай лишних вопросов!
— Один только! — попросила я быстро.
Старик дёрнул себя за бороду.
— Говори.
— Что означает «кагири-то»?
— Так зовут твой медальон, — ответил Хакас. — Будь к нему внимательна и храни как зеницу ока, эта драгоценность — живая.
Я до сих пор не могу понять, что в медальоне живого. Металл как металл, просто волшебный. Но имя мне очень понравилось, Кагири-то! «Огонь звезды»…
Мы ещё немного поговорили утром, но Хакас как в рот воды набрал. Ни словом не объяснил, что значили странные голоса из медальона. Только написал на пергаменте, как заставлять Кагири-то слушать и говорить.
Зато, когда я попросила, он долго рылся в одном из своих бесчисленных сундуков, пока не нашёл красивую золотую цепочку. И одел Кагири-то мне на шею!
Целый день я любовалась подарком Хакаса. Весь замок сбежался смотреть, пришёл даже Валу. Но я была такая счастливая, что не обиделась, когда он назвал меня ящерицей. Довольный Хакас грелся на солнышке у колодца, а я летала по всему замку и хвасталась.
Вечером вспомнила, что обещала записывать всё что происходит за день, и быстренько написала этот лист. А потом решилась.
Ханасака-сэнси, учитель, я знаю — прочитав эти строки, ты огорчишься. Прости, Ханасаки! Но завтра утром я улетаю на помощь Годзю. Буду каждый день писать тебе письма, обещаю!