Я перевел взгляд на середину лодки, чтобы осмотреть рубку. Офицер в фуражке все еще сутулился над поручнем орудийной платформы, несомненно с нетерпением ожидая смены вахты и возможности провести несколько часов на своей койке. Рату не было видно, и я подумал, что он все еще в воде. Затем часть более глубокой тени корпуса, казалось, отделилась и медленно скользнула вверх по трапу на орудийную платформу. Я застыл на кормовом сидении, сжав пальцами бинокль и едва решаясь дышать, как будто малейший звук заставит немца обернуться. Он, очевидно, услышал что-то — возможно, шум падающих на палубу капель морской воды, стекавшей с Рату. Но когда он стал поворачиваться, было уже слишком поздно.
Тень бесшумно прыгнула, поглотив сутулую фигуру вахтенного офицера, окутала ее и утащила вниз. В забвение.
Я расслабился и сделал долгий медленный вдох, когда безошибочно узнаваемый профиль Рату на оружейной платформе замахал рукой, показывая, что все чисто.
— Весла... на воду, — вполголоса приказал я морякам. Шлюпка быстро набрала ход, и я направил ее в сторону подводной лодки.
— Весла по борту! — прошептал я, когда мы скользили вдоль борта, стараясь не удариться о корпус. Но Рату придержал шлюпку и удерживал ее, пока Лотер и Спенсер с "бергманнами" и ранцами не вскарабкались на обшитую деревом палубу подводной лодки. Еще два "бергманна" были переданы в нетерпеливо протянутые руки Рату и Бемы. Лотер показывал им обоим, как менять магазин и передергивать затвор, и я надеялся, что они вспомнят это, если, или, что более вероятно, когда начнется стрельба. Как только они вылезли, я позволил шлюпке сдрейфовать на небольшое расстояние от подлодки. Наша задача — поддержать огнем, если кто-либо из экипажа субмарины появится на палубе. Я почувствовал на удивление тяжелый вес "бергманна". Я больше привык к знакомому "уэбли", но для предстоящего дела револьвер не годился.
Я увидел, как Спенсер подал Лотеру знак занять позицию у аварийного люка, а сам стал мягко подниматься по трапу боевой рубки. Лотер подтверждающе поднял вверх большой палец и на цыпочках устремился в корму. На одном плече у него висел ранец, на другом пистолет-пулемет, за ним бесшумно следовал Бема. Я мог представить себе прогорклый запах дизельных паров, пота и кулинарного жира, который, должно быть, встретил их, когда они наклонились над открытым люком. Я посмотрел, как Лотер залезает в ранец и вытаскивает связку гранат, затем повернул бинокль в сторону рубки. Спенсер скрылся из виду, по-видимому, склонившись над люком, ведущим в центральный пост, но громоздкий силуэт Рату успокаивал.
Лотер поднял большой палец, чтобы показать, что он готов, и я увидел, как Рату повернулся, чтобы передать сообщение Спенсеру.
Затем здоровяк выпрямился.
— Хорошо ... давайте, — выпрямился и прошипел фиджиец, хотя потребность в соблюдении тишины уже прошла.
Я наблюдал, как Лотер возился с основанием рукоятки гранаты, обнажая шнур детонатора и дергая за него. Я слышал себя, как считаю секунды: «Раз… два… три». Затем он бросил связку в люк, захлопнул его и повернул колесо люка, задраивая его.
"Четыре... пять."
Я скорее почувствовал, чем услышал одновременные взрывы — ударная волна прошла через воду и ударила по корпусу шлюпки. Я схватился за планширь, чтобы не упасть, и к тому времени, когда я взглянул вверх, Лотер вытащил вторую связку из ранца и начал вращать колесо люка, чтобы открыть его. Последовала краткая пауз после того, как он открыл люк и сбросил связку, затем последовал третий взрыв, а через долю секунды последовал четвертый, когда вторая связка гранат Спенсера взорвалась в центральном посту. Должно быть, для людей внизу в замкнутых отсеках наступил ад.
— Aufgeben, aufgeben!
Я слышал, как Спенсер кричит в боевой рубке, призывая немцев сдаться. Ответ пришел в виде струи горячего свинца, вылетевшей из люка. Поднимая искры, пули рикошетили и отлетали от комингса. Спенсер был настороже, и я услышал, как захлопнулся люк, и угрюмо сосчитал до пяти, прежде чем еще один взрыв сотряс внутренности субмарины. Когда шум стих, из-под ног Лотера раздался стук. Медленно колесо начало вращаться, поворачиваемое изнутри. Лотер отступил, нацелив свой "бергманн" на открывавшийся люк. Над комингсом появилось бледное, испуганное лицо молодого моряка, почти подростка.
— Kamerad, — всхлипывал он, — kamerad...
А потом из темноты бухты я услышал звуки взрывов и стрельбы. Дело еще не было закончено.
— Навались! — кричал я, гребцы надрывали спины, лодка рвалась вперед. Теперь в секретности не было нужды — взрывы и стрельба освещали носовую часть "Нимрода". Я понял, что Крамп поставил свою шлюпку у бака, где Мелек со своими людьми постарается закрепиться.