– А почему это тебя интересует?
– Я привез для тебя пассажира. Точнее – пассажирку. В полночь она прилетела в Сёндре из Стокгольма. Попросила меня доставить ее прямо к Дефоржу, но я не смог ей этого пообещать. В полдень мне нужно быть в Маламаске, забрать кое-какие запчасти, которые специально доставили из Штатов. А где он сейчас, кстати?
– По моим последним сведениям, к северу от острова Диско, в районе Нарквассита; ищет белого медведя.
– В это время года? – На его лице отразилось искреннее недоумение. – Ты шутишь.
– Это единственный зверь в мире, не считая тибетского яка, которого ему еще не удалось завалить. Ты не подозреваешь, но ему может неожиданно повезти. Я сам видел в тех краях медведя прошлым августом.
– Ну, это редкость, друг мой. Желаю ему удачи.
– Что за девица, как ее зовут?
– Итэн. Илана Итэн.
– Израильтянка? – вскинул я бровь.
– Я бы сказал – англичанка, – ухмыльнулся он. – Но дело не в нации, а в том, что это шикарная женщина.
– Симпатичная?
– Страшна как смертный грех, – покачал он головой. – Но это не имеет никакого значения.
– Редкое сочетание. Жажду с ней познакомиться.
– Она сейчас завтракает внизу.
Дверь моего номера открылась. Вошла, как я и ожидал, Гудрид со стопкой чистого белья. Арни крутанулся и направился к ней.
– Гудрид, радость моя!
Она ловко увернулась и положила простыни на постель.
– Прежде всего бросьте эти замашки.
Он расстегнул один из многочисленных карманов летной куртки и вытащил пачку банкнотов.
– Я получил деньги, ангел мой. Тысячу долларов чистыми. Как бы мы жили без наших американских друзей!
– И сколько из них уйдет на карточном столе во Фредериксмуте? – едко поинтересовалась она.
Он вытащил две стодоллларовые бумажки и протянул ей остальные.
– Гудрид, спаси меня от самого себя! Будь, как всегда, моим банкиром.
– Какой смысл? Вы ведь завтра же попросите их обратно.
– В таком случае положи их в банк, на свое имя, – улыбнулся Арни. – Так я до них не доберусь. Я тебе доверяю.
И, как обычно, она растаяла, точно воск в руках.
– Если вы уверены, можете на меня положиться.
– Разве я иначе просил бы тебя об этом? – похлопал он ее по попке. – А может, мне лучше пойти с тобой и посмотреть, как ты ими распорядишься? Вдруг ты решишь их прикарманить на улице или еще где-нибудь?
Он подмигнул мне через плечо, когда они в обнимку покидали комнату. Впрочем, и без этого мне все было ясно. Бедняжка Гудрид!.. Всегда под рукой, когда ему охота развлечься между делом. Никогда не комплексующая по поводу безнадежности всей этой ситуации для нее лично. Но даже при всем своем эгоизме он испытывал какую-то особую привязанность к ней; а то, что она при случае выполняла роль его банкира, служило, пожалуй, единственной причиной, по которой у Арни водились хоть какие-то деньги.
Но мне вполне хватало своих проблем, чтобы еще глубоко интересоваться чужими. Быстро одевшись, я поспешил вниз.
Как и следовало ожидать, бар отеля в это время был практически пуст, если не считать одной девушки, которая сидела с чашкой кофе за столиком у сводчатого окна и смотрела на улицу. Я сразу понял, что имел в виду Арни, но он ошибся. Девушка, конечно, не была красавицей в общепризнанном смысле этого слова, но и отнюдь не страхолюдиной.
У нее была весьма характерная еврейская внешность, если еще можно пользоваться этим выражением без опасения быть обвиненным в расизме – гордое лицо с крупными чертами, словно высеченное из камня. Полные яркие губы, высокие скулы, выпуклые глаза – бесстыдно чувственное лицо, обрамленное длинной, до плеч, тщательно ухоженной завесой прямых черных волос. Это вам не Руфь в пшеничном поле, а горячая гордая маленькая царица. Пожалуй, скорее, Эсфирь или даже Иезавель[1].
Я подошел, держа руки в карманах. Она спокойно повернулась ко мне, холодно и внимательно разглядывая. Выдержав паузу, я поинтересовался:
– Мисс Итэн? Я Джо Мартин. Как я понял, вы хотите видеть Джека Дефоржа. Могу ли я спросить – зачем?
– Разве это имеет значение? – слегка удивилась она.
– Для него – возможно, да.
Я уселся напротив и помахал рукой официанту, который торчал у входа на кухню. Тот немедленно переложил стейк из китового мяса со сковороды на тарелку и двинулся в мою сторону.
– Вы его охранник или как? – В голосе ее не было и тени враждебности.
– Будем считать так. Джек, образно говоря, всюду таскает с собой табличку, где крупными буквами написано: не беспокоить. Раз в неделю я доставляю самолетом продовольствие на его «Стеллу», и он платит мне не просто вдвое – он платит наличными. Меня весьма устраивают условия этого контракта, и я чертовски не хотел бы лишиться его.
– Измените ли вы свое мнение, если я скажу, что мы старые друзья?
– Не очень.
– Я подозревала, что вы так скажете. – Она открыла свою сумочку и достала бумажник – удивительно мужской на вид. – Сколько вы берете за подобный полет?
– Пятьсот крон.
– А в американских долларах?
– Скажем, сто пятьдесят.
Она вытащила три бумажки и бросила их через стол.
– Триста. Таким образом, я плачу вам вперед за полет в оба конца, если он не захочет, чтобы я осталась там. Устраивает?
– Учитывая, что получаю двойную оплату, возражений не имею. – Я вынул свой бумажник и аккуратно упрятал деньги. – Мы отправляемся через сорок минут. Полет займет немного более двух часов, если ветер окажется благоприятным.
– Хорошо.
Только когда она встала, я обратил внимание, какого она маленького роста – не выше пяти футов и трех-четырех дюймов. На ней был дорогой твидовый костюм, шелковые чулки и туфли свиной кожи на низком каблуке.
– Вот еще что, – добавил я. – Вы прекрасно одеты для уик-энда на материке, но для того места, куда мы собираемся, это не годится. Вам следует переодеться.
– Суровая страна? Это хорошо, что нужно переодеваться. То, что я о ней слышала, звучало неутешительно.
– Здесь больше не носят штанов из моржовых шкур, если вы это имели в виду, – заметил я. – И вельботы с дизельными моторами в плохую погоду гораздо более надежны, чем каяки[2], но если вы жаждете встречи с дикой природой, то, думаю, район Диско вполне вас удовлетворит.
– Я больше не могу ждать, – сообщила она сухо. – Где мне можно переодеться?
– Если хотите, можете воспользоваться моим номером. Это на втором этаже. Комната двадцать один. Я позавтракаю, потом схожу по делам и зайду за вами через полчаса.
Она прошла под аркой и переговорила с портье. Тот поспешил за чемоданом, на который ему было указано, и направился к лестнице. Она двинулась за ним. На расстоянии в ее облике мне почудилось нечто знакомое, но я никак не мог сообразить, что именно.
Она шла красиво, вся фигурка была в движении, и я подумал, что она, должно быть, совсем неплоха в постели. Но это, пожалуй, реакция, более присущая Арни. Он наверняка уже внес ее в свои планы.
Внезапно рассердившись на себя, я вернулся к своему стейку, но он уже остыл. Отодвинув тарелку, я принялся за кофе.
Кажется, генерал Грант сказал, что война – это порождение дьявола. Ему следовало бы добавить, что женщины – еще хуже. Я пил кофе и разглядывал широкую улицу за окном, которая вела к гавани, где сверкала на солнце моя красно-серебристая «Выдра», но перед глазами все равно стояло волнующее зрелище Иланы Итэн, пересекающей холл, и ее туго обтягивающей бедра юбки, когда она поднималась вверх по лестнице. Давно уже ни одна женщина не волновала меня так, как эта.
Я уселся в «лендровер», принадлежащий отелю, и отправился в гавань – прежде всего для того, чтобы взять метеосводку в местной конторе. «Выдру», готовясь к полету, я заправил еще вчера вечером так что делать мне там было нечего, а благодаря тому, что Дефорж заказывал каждую неделю по ящику шотландского виски, он стал настолько ценным покупателем для Королевской гренландской торговой компании, что их местный агент лично контролировал погрузку в самолет заказанного им провианта.
1
Руфь – в ветхозаветных преданиях моавитянка, прабабка царя Давида. Из любви и сострадания к своей свекрови Ноемини, переселившейся во время голода из Иудеи в Мрав и лишившейся там мужа и двоих сыновей, один из которых был мужем Руфи, вместе с ней отправилась в Вифлеем Иудейский, где разделила с той все тяготы жизни, собирая в поле колосья и принося их свекрови (Руфь 2,2-3). Эсфирь – героиня, спасшая народ иудейский в эпоху владычества персидского царя Ксеркса; главный персонаж Книги Эсфири, которая читается в праздник Пурим. Иезавель – финикиянка, си-донская царевна, супруга царя Ахава периода раскола государства Давида на Израиль и Иудею. Ревностная почитательница финикийского бога Мелькарфа, жестоко преследовавшая и уничтожавшая пророков яхвизма – религии, оставшейся господствующей, но гонимой в Израиле. Отличалась огромной силой воли.
2
Каяк – одноместная лодка северных народов, в том числе эскимосов; с деревянным или костяным каркасом, обтянутым кожей. Горловина корпуса герметично затягивается вокруг пояса гребца.