Уголек. Аэроходы. Курс.
Три пункта, у Соболя и Гесса они были все. Но это должно было измениться.
Рокот заговорил, все еще стоя спиной к ним.
— Хайд, Перри, кажется, забыл, что я слышу каждое его слово. — Он повернулся лицом к Перри… и снова был этот темный взгляд. — Хочу я этого или нет.
Гнев захлестнул Перри. Рядом напряглись Хайд и Грин, их гнев вспыхнул красным, но Прутик, который был рядом с Рокотом в течение нескольких дней, двинулся первым.
Он выронил поводья из рук и метнулся к Рокоту, схватив его за черный плащ.
— Пошли, — сказал он, слегка толкнув Рокота локтем. — Я покажу тебе дорогу. Здесь легко заблудиться, пока не привыкнешь.
Когда они ушли, Грин покачал головой.
— Что это было?
Ответы проносились в голове Перри.
Рокот без Лив.
Рокот без смысла жизни.
Рокот в аду.
— Ничего, — ответил он, слишком взволнованный, чтобы объяснять. — Остынет.
Он направился в Боевую комнату, а Грин отправился ухаживать за лошадьми. Тревога нарастала в нем с каждым шагом, давя на легкие, но он боролся с ней. По крайней мере, темнота пещеры не беспокоила его так, как почти всех остальных. По какой-то иронии судьбы его глаза Видящего видели даже лучше при слабом освещении.
На полпути собака Ивы, Блоха, подскочила и залаяла так, словно не видела Перри несколько недель. Коготь и Ива оказались рядом с ним.
— Ты нашел Рокота? — спросил Коготь. — Это был он?
Перри схватил и поднял Когтя вверх ногами, и был вознагражден громким смехом.
— Конечно, это был он, Пищалка. — Рокот появился… по крайней мере, внешне.
— И Уголек с ним? — спросила Ива, ее глаза расширились от надежды. Она подружилась с Угольком. Она так же отчаянно хотела вернуть его, как и Перри.
— Нет. Пока только Рокот и Прутик, но мы его вернем, Ива. Обещаю.
Несмотря на его заверения, Ива разразилась впечатляющим потоком проклятий. Коготь хихикнул, и Перри тоже засмеялся, но ему было жаль ее. Он почувствовал, как ей больно.
Перри опустил Когтя на землю.
— Сделай мне одолжение, Пищалка. Проверишь Арию для меня? — С тех пор как они прибыли в пещеру, она постоянно принимала обезболивающие, но рана на ее руке отказывалась заживать. Он навещал ее всякий раз, когда мог, и каждую ночь проводил с ней в объятиях, но все равно скучал по ней. Он не мог дождаться, когда она очнется.
— Конечно! — прощебетал Коготь — Пойдем, Ива.
Перри посмотрел им вслед, Блоха побежала за ними. Он ожидал, что пещера испугает его племянника, но Коготь приспособился… как и все дети. Темнота вдохновляла их на бесконечные игры в прятки, и они часами искали приключений, исследуя пещеры. Перри не раз слышал, как дети издавали страшные звуки, что вызвать эхо… некоторые было лучше не слышать.
Он только хотел, чтобы у взрослых был такой же дух.
Перри вошел в Боевую комнату, кивнув Маррону. Потолок был низким и неровным, заставляя его пригибаться, пока он обходил длинный стол на козлах. Он изо всех сил старался дышать ровно, убеждая себя, что стены не падают на него, а только кажутся, что падают.
Рокот прибыл раньше него. Он откинулся на спинку стула, стукнув ботинками по столу. Он держал в руках бутылку Блеска и даже не взглянул на вошедшего Перри. Дурной знак.
Медведь и Риф кивнули Перри в разгар разговора о красных вспышках, появившихся в Эфире. Трость Медведя лежала вдоль стола, охватывая расстояние, занимаемое тремя мужчинами. Всякий раз, когда Перри видел эту трость, он вспоминал, как вытаскивал Медведя из-под обломков его дома.
— Есть идеи, почему цвет меняется? — спросил Перри. Он занял свое обычное место, справа от него сидел Маррон, а слева Риф. Он чувствовал себя странно, сидя напротив Рокота, словно они были противниками.
В центре стола горели свечи, пламя ровное и безупречное; здесь не было сквозняков, чтобы заставить их мерцать. Маррон приказал развесить по периметру ковры, чтобы создать фальшивые стены и иллюзию настоящей комнаты. Перри задумался, помогло ли это остальным.
— Да, — ответил Маррон. Он начал крутить на пальце золотое кольцо. — То же самое происходило и во время Единения. Это означало начало постоянных бурь. В те времена они держались тридцать лет. Мы увидим, как цвет продолжит меняться, пока он не станет полностью красным. Когда это произойдет, выйти наружу будет невозможно. — Он поджал губы и покачал головой. — Боюсь, мы будем заперты здесь.
— Сколько у нас времени? — спросил Перри.
— Количество тех дней варьируется, так что трудно сказать точно. Это может занять несколько недель, если нам повезет.