- Ну, так что там?
- Да-а... Матюкаются.
- Ну и сонный ты! - с досадой покачал головой Степан.
- Да-а... послали только за вами. Если б мне сперва туда, так я бы все разведал...
- Разведчик... Ну ладно, увидим на месте.
Свернули с проселка на полевую дорогу. Степан решил ехать лесом, чтобы в случае какой кутерьмы отрезать туда дорогу возможным преступникам.
На поле вдоль дороги сонно клонилась высокая рожь. Время от времени, как подкинутые пружиной, низко взлетали и вновь ныряли в зеленовато-сизые волны тяжелые перепелки. Красные маки разливались густым накрапом, как чей-то кровавый след.
Сердце Степана полнилось беспричинной тревогой. Не за себя. За кого-то другого, очень близкого. Оглядывался назад, не споткнулся ли коль под кем-либо из товарищей. Этим хотел успокоить тревогу за судьбу того, о ком беспрестанно думал. Он не видел его лица, но он был где-то здесь, рядом. Может, даже в нем самом. Его могут убить. Где-то рядом с ним, со Степаном. А может, даже в нем.
И этот кто-то другой был таким родным для Степана, что он даже хотел бы заслонить его своим телом, только бы он, тот другой, жил. И сердце его чувствовал в своем сердце. И было это ее одно сердце, а целых два.
Это впервые такое случилось со Степаном. Семь лет на фронте он под угрозой смерти знал свое тело одним единственным, и страх одинокий, и боязнь выказать этот страх на людях - одного-единого его тела, и одинокую трепетную радость, когда выходили из боя.
Милиционеры ни разу не переходили на шаг. И потому в лес не просто въехали, а нырнули, как в воду, - сразу стало прохладнее, и то, что было позади, исчезло, будто и не существовало вовсе. И как это ни странно, тот, кто-то другой, спутник Степана, куда-то пропал или, может, навеки растворился в нем. И от этого Степан почувствовал себя свободней, будто с него свалилась тяжесть. Позднее он догадался, что причиной его видения мог быть горячий дурманящий дух жита, которое все время окружало их вдоль полевой дороги.
Лесная дорожка тянулась по-над канавой у половецких полей. Через каких-нибудь две-три версты откроется межа с буковской землей.
Степан прижал каблуками плотные лоснящиеся бока жеребца.
... - Люди! - возвысил голос учитель. - Этот изверг, Душегуб покушается на советскую власть!.. Во имя добра!.. - И, весь побледневший, стал перед Полищуком. - Поднимется ли у тебя рука, мерзавец, стрелять в инвалида, в того, кто научил тебя читать "мама"?!
- А отчего ж. Мне жизни нет. Так и вам.
И, не целясь, Данила выпалил сразу в обоих.
И два человека, таких разных и таких одинаковых, упали одновременно.
И поднялся крик, такой страшный, что Данила и оба его сообщника, наставив оружие на толпу, попятились к лесу.
И вновь разгорелась драка. Но на этот раз уже не между буковцами и половецкими.
Чем ближе к цели, тем скорее скакали милиционеры. Последнюю версту неслись галопом. А потом, не сговариваясь, перешли на аллюр.
Сердце у Степана вырывалось из груди. Он уже определенно знал, что произойдет что-то непоправимое.
Хлестнуло тоненькой веткой, едва не выбило глаз. Степан был напряжен и слит с конем в единое целое.
В просвете между кустами и деревьями редколесья увидел большую толпу.
И в это же время прогремел громовым эхом выстрел.
Степан осадил коня и, опустив поводья, осторожными толчками коленей побуждал жеребца перейти канаву.
За собой слышал запыхавшееся дыхание коней и встревоженные голоса товарищей.
- Отрезать путь к лесу!
И всадники поскакали в обе стороны от него. Шестым чувством загнанного волка Данила ощутил опасность сзади.
Вдоль лесной канавы на расстоянии с полсотни саженей друг от друга маячили всадники в красных фуражках. А один тихим шагом приближался к толпе, что в страстях своих опадала, как подбитое тесто.
Данько гикнул и, размахивая обрезом, как поленом, проложил себе путь в растекшейся толпе и припустил к оврагу. Успел заметить, как оба его сообщника бросили оружие и с высоко поднятыми руками побрели к всаднику.
Еще копошились, вцепившись в разодранные рубахи друг друга, завзятейшие драчуны, но потихоньку рев побоища затихал.
Степан даже не взглянул ни на толпу, ни на двух кудлатых, что шли к нему сдаваться. Видел только два неподвижных тела в самой середине водоворота человеческих страстей.
- Ей-ей, не стрелял... вот спросите... ей-богу... сдаюсь...
Не обращал внимания на окровавленных, раскрасневшихся от злобы мужиков, что пятились от его коня.
Видел только врага своего смертного, врага коммуны, который вприпрыжку, как заяц, мчался к ближайшему оврагу.
Вдруг беглец остановился и выстрелил по нему из обреза. Степан инстинктивно припал к луке седла и с места сорвал коня в галоп.
Вторая пуля тоненько пропела у него возле уха.
Собрал все мышцы в жгут, сделался маленьким и тоненьким.
Придерживая ножны ногой, выдернул клинок.
Третий выстрел.
Четвертый.
Больше не будет.
И, раздавшись в плечах, с каждым мгновением наливался страшным весом и силой.
И снова почувствовал того, другого, что жил в нем. И глазами того, другого, видел почерневшую прошлогоднюю стерню выгона, густой пырей, и желтенькие цветы одуванчика, и себя на коне с поднятым клинком. И шагах в тридцати впереди себя - рыжеватого человека, который в бешеном беге напоминал паука.
И, преодолевая расстояние между собой и врагом, спорил с тем, другим, что жил в нем, как поступить.
И когда конь, поравнявшись с беглецом, что прикрыл голову обеими руками, тревожно заржал, клинок вдруг стал таким тяжелым, что Степан даже застонал.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ, материалы из газет, выписки из документов
Из газеты "Молот и плуг" от 8 июля 1923 года
"Из зала суда
5 июля 1923 года народный суд +++-ского уезда рассмотрел
уголовное дело гр. Курило С. А. по обвинению в убийстве
Титаренко Д. К. Учитывая бедняцкое происхождение и значительные
революционные заслуги обвиняемого, суд нашел необходимым осудить его
к одному году лишения свободы условно с запрещением работать в
карательных органах".
"В прокуратуре ***-ского уезда
Закончено следствие по делу кулацкого выступления в селе Буки
Половецкой волости. Привлечены к уголовной ответственности бывший
белогвардеец Кресанский И. М. и местные кулаки Балан Т. Ф.,
Прищепа Т. К., Харченко И. Д., Близнец Х. И.
Остальных виновных в упомянутом деле решено привлечь к
административной ответственности.
В ближайшее время дело будет передано на рассмотрение народного
суда".
"***-скому уездному отделу здравоохранения
По просьбе Буковской комсомольской ячейки, поддержанной
Половецким волостным комитетом КСМ и уездным отделом народного
образования, выделить внеочередно 1 (одну) путевку на
санаторно-курортное лечение комсомолке Корчук Ярине Миколаевне,
талантливой народной художнице.
Об исполнении этого доложите мне лично.
Секретарь уездного парткома (подпись)".
"Постановление
***-ского уездного парткома и уездисполкома
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
3
Предоставить отпуск до полного выздоровления председателю
Буковского сельсовета Половецкой волости тов. Полищуку Григорию
Власовичу, тяжело раненному в стычке с бандитами.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
5
Удовлетворить ходатайство схода села Буки Половецкой волости и
общего собрания членов Буковской сельскохозяйственной коммуны о
присвоении коммуне имени народного учителя тов. Лановенко Ивана
Ивановича, погибшего от рук кулацких бандитов.
Это решение опубликовать в прессе".