– Мне нужно подумать.
Мама радостно вскрикнула.
– Только не думай слишком долго. Время не ждет. Поговори с Флетчем и дай мне знать, что вы решили.
Она крепко обняла меня, в последний раз настороженно взглянула на дом, села в машину и вскоре уехала.
Слегка обалдевшая от всего этого, я поднялась по ступенькам и услышала, как они шепнули: «Добро пожаловать домой!»
Входя, я ласково погладила дверной косяк.
– Ты пока еще не мой. А когда станешь, не забудь, что это только на время.
– Сара Грейс, – окликнул меня папа со второго этажа. – Поднимись-ка, тут есть на что посмотреть.
Именно папа научил меня, что дома многое могут рассказать тому, кто готов их выслушать. И поначалу я думала, что он, как и я, тоже слышит их голоса и ощущает эмоции. Но однажды, когда мне было одиннадцать, мы осматривали очередной объект, и я решила пересказать отцу все, что услышала от того дома. Он без умолку жаловался мне на то, что фундамент у него прогнил и от этого ему совсем худо.
Папа рассмеялся и похвалил мое богатое воображение. И с того дня, привозя меня с собой на осмотры, представлял как своего маленького заклинателя домов. Так ко мне это прозвище и прилипло, тем более что я часто могла определить в зданиях повреждения, о которых, кроме меня, никто и не догадывался.
В какой-то момент отец наконец понял, что я не шучу, утверждая, будто слышу дома. Тогда он усадил меня на стул и рассказал, что у нас на Юге вообще творится много чудес. Только часть людей не желает их замечать. Еще он посоветовал мне развивать свой дар и встал на мою сторону, когда я объявила маме, чем хочу заниматься в жизни. Те из местных, кто в магию не верил, по-прежнему считали, что мое прозвище – просто шутка, другие же не находили в этой моей особенности ничего странного.
– Пожалуйста, не говори, что там притаилось семейство енотов, – отозвалась я, поднимаясь по лестнице. А про себя отметила, что кленовые ступени, пожалуй, менять не обязательно, можно будет их просто отремонтировать.
– Хуже, – ответил он, когда я вслед за ним остановилась на пороге одной из спален.
– Что может быть хуже енотов?
– Сама посмотри.
Я сделала шаг вперед. В отличие от других комнат – пыльных, грязных, вонючих – эта была убрана. В дальнем углу стояла шаткая двухъярусная кровать, застеленная выцветшим розовым одеялом. А напротив, уткнувшись в стену, как обиженный ребенок, лежал сдутый резиновый матрас. На полу валялись мусорный пакет, банки из-под газировки и обертки от еды.
Папа поднял скомканный бумажный пакет с фирменным логотипом местной закусочной «У Китти» и заметил:
– Чек пробили на прошлой неделе. Похоже, в доме обосновался сквоттер.
3
Судье Квимби нужно было всего лишь купить упаковку электрических лампочек. Через десять минут у него начиналось заседание.
– Пускай Блу из Бишопов, но она на своего отца, братьев и даже маму совсем не похожа. Не помню, чтобы она хоть раз своим поведением навлекала на себя беды. Блу приветливая. Добрая. Кроткая. Немногие это замечают, но это потому, что они не удосуживаются как следует посмотреть. Люди часто видят лишь то, что хотят видеть.
Миссис Тиллман, недавно вышедшая на пенсию школьная учительница и супруга владельца хозяйственного магазина Айка, стиснула в пальцах кредитку судьи. Буквально взяла ее в заложницы.
Судья кивнул на карточку.
– Миссис Тиллман, мне правда пора идти.
– Вы знали, что Блу у меня училась? Да-да, я была ее учительницей в пятом классе. Помню, как-то подходит она ко мне и спрашивает, не хочу ли я купить какие-то камни, которые она нашла. – Увлеченная рассказом, миссис Тиллман взмахнула кредиткой судьи. – И вот вываливает она эти камни мне на стол. Гладкие такие и отмытые дочиста. И говорит, что ученики могли бы расписывать их на уроках рисования. Она, мол, даже уже один разрисовала для примера. И показывает мне камень, раскрашенный под ягненка. Очень симпатичный, кстати. Что сказать? Я купилась.
– У меня через семь минут начинается суд.
– Я, конечно, была уверена, что Блу оставит деньги себе, ведь Бишопы едва сводили концы с концами. Но смотрю: во время обеденного перерыва она подошла к парте Шепа Уиллера и все мои четвертаки подложила ему. Оказалось, Мэри Элайза в тот день не дала ему с собой никакой еды. Я после расспросила работниц столовой и выяснила, что это не единичный случай. Семья у Шепа была уважаемая, обеспеченная, а все же у него частенько с утра и маковой росинки во рту не было.