А когда я работала в полиции, у нас тоже случались подобные казусы.
Так, каждому сотруднику полиции выдаётся карточка оповещения, составленная в соответствии со схемой оповещения сотрудников в случае тревоги. И вот двум парням, совсем даже не похожим друг на друга, имевшим несходные имена и разный возраст, указали один телефонный номер, по которому их следует оповещать.
Понятное дело, это случилось в результате технической ошибки, но почему-то никто не торопился её исправлять, а мы, при случае, обращаясь к этим парням или к кому-то одному из них, с иронией говорили:
– Так вы по-прежнему на одном телефонном номере?
И даже когда пришло время составить новую схему оповещения, их снова спросили:
– Так вас оставлять на одном телефонном номере?
И хотя все мы прекрасно знали телефон каждого из них, но ошибка в схеме оповещения приятно радовала глаз и всё время нас веселила.
Был и другой случай. В другом подразделении и с другими сотрудниками.
Работали у нас два парня, которых прозвали Лёлек и Болек в честь персонажей польского мультфильма советских времён. Одного из них звали Михаилом Сериковым, а другого – Лёней Иванковым. Иванков и Сериков дружили и были напарниками, стояли на одном парном посту. У каждого из них была семья, но на работу и с работы эти парни всегда ездили вместе и даже в отпуск уходили в одно время. И поскольку их всегда видели вместе, то со временем стали воспринимать как одного человека, называя их за глаза «ну эти: Иванков-Сериков». Причём у них даже почерки были похожи, а уж как прекрасно они расписывались друг за друга, что порой и сами не могли отличить, кто из них за кого расписался.
А происходило это в те времена, когда зарплату выдавали наличными, а не перечисляли на карту. Начальник отделения получал в кассе деньги на сто двадцать человек своего отделения и в течение трёх дней должен был их всем выдать. И было неважно, что кто-то внезапно заболел или взял отгул. Выдать нужно было всем и вовремя. Поэтому те, кто с кем-то дружил, получал деньги за своего друга. Но не по официальной доверенности (никто не хотел с этим возиться), а просто расписываясь за друга, всячески стараясь, чтобы подпись была похожей. А наши герои Иванков и Сериков, поскольку мастерски расписывались друг за друга, часто не напрягались и, даже если каждый из них имел возможность получить свои деньги, всё равно по привычке получали зарплату один за другого.
И вот как-то раз, когда я, работая секретарём, сидела в кабинете руководства и занималась документацией, был день зарплаты. Ребята по очереди подходили за деньгами, расписывались в ведомости и уходили. И вот пришёл Иванков.
– Как всегда? За двоих? – спросил его начальник, начав отсчитывать деньги.
– Нет, сегодня Миша сам придёт, – ответил Леонид, и, получив зарплату, расписался в ведомости и ушёл. Всё это было настолько привычно и доведено до автоматизма, что никто ничего не заподозрил, пока заместитель начальника, взглянув на ведомость, не сказал:
– Ох, уж эти Иванков-Сериков! Представляете, – не скрывая досады, проговорил заместитель, обращаясь к нам с начальником, – приходил Иванков, получил зарплату, а расписался за Серикова!
– Ну и что? – спокойно ответил начальник. – Придёт Сериков и распишется за Иванкова!
Так и произошло. Михаил Сериков, придя за деньгами, не моргнув глазом расписался за своего напарника, и зарплатная ведомость вновь была в порядке. А я подумала, что этот случай в очередной раз подтвердил мысль о том, что не зря народ считает Иванкова и Серикова единым целым. Ведь так оно и есть!
Потом я перешла работать в другое подразделение в отдел кадров. Поскольку у меня красивый почерк, мне стали поручать вести раздаточную ведомость во время учебных стрельб. И вот сижу я в тире за столом, и ко мне по очереди подходят ребята, чтобы получить патроны и расписаться в их получении.
Так как я недавно там работала, то не знала, что в этом отделении есть братья-близнецы. И когда ко мне подошёл крупный такой парень с большими усами и сказал: «Давай я сразу же распишусь за брата!», я принялась возмущаться.
– Так нельзя! Каждый сам должен расписываться за свои патроны!
– Хорошо! – ответил он. – Сейчас я отойду и через минуту вернусь к тебе и скажу, что я – мой брат. Это тебя устроит?
И я поняла, что такой номер у него легко пройдёт, поэтому какая разница: сейчас он распишется за своего брата или через минуту?
И я придвинула ему раздаточную ведомость, позволив расписаться за брата, которого, возможно, вообще не было в тире, но выяснить это я никак не могла.
Думаю, эти два браться вообще часто пользовались своей схожестью, и мало кто мог догадаться, что перед ним один человек, а не два, и наоборот. Так что «двое из ларца, одинаковы с лица» отнюдь не вымышленные персонажи из мультфильма, а реальный образ людей, которых в жизни не представляют одного без другого, и порой они удачно этим пользуются, создавая массу курьёзных ситуаций, которые мы потом вспоминаем с доброй улыбкой.