Признаться, я была в замешательстве. Конечно, можно было бросить трубку, можно было нагрубить. И, полагаю, в любой другой организации именно так бы поступили. Но сотрудникам милиции категорически запрещено грубить гражданам, и мы обязаны отвечать на все адресованные нам вопросы и просьбы о помощи, даже когда мы понятия не имеем, что делать и как отвечать. В таких случаях мы обязаны направить обратившегося гражданина к тому сотруднику и в то отделение, где ему смогут помочь. А поскольку начальники для того и существуют, чтобы решать те проблемы, с которыми подчинённые справиться не в силах, я велела своему телефонному собеседнику подождать, а сама перевела разговор на заместителя начальника нашего отдела, которая тоже была женщиной, но только получала в три раза больше меня, и потому я с полным правом могла делегировать ей кой-какую работу.
После того как заместитель начальника ответила на телефонный звонок, я со спокойной душой положила телефонную трубку. И через несколько секунд я услышала голос, кричащий на весь коридор:
– Нет, это милиция! Вы ошиблись номером!
Уж и не знаю, как умаслила этого мужчину наша заместитель начальника, потому что я прикинулась дурочкой, которая была вообще не в курсе, кто звонит. Но впредь постаралась не отвечать на звонки, приходившие на этот телефонный номер.
А звонки продолжались ещё, наверное, несколько месяцев, и никакие уверения поклонников госпожи Каролины в том, что теперь они звонят в милицию, не помогали, так как подобные ответы воспринимались ими как новые игры, которым следует всячески подыгрывать.
Затейливая фамилия
Когда я стала работать в Управлении, то меня часто стали направлять в командировки проверять работу нижестоящих подразделений. Поначалу я немного опасалась командировок, так как считала, что не гожусь в проверяющие, но потом втянулась и даже стала получать удовольствие от таких поездок. Да и подчинённые меня любили, так как приезжая в проверяемый отдел и заметив в работе какие-либо недостатки, я никого не отчитывала, а принималась сама всю эту работу переделывать. Я даже в суды ходила за подчинённые подразделения. Просила оформить мне доверенность и шла в суд, выигрывала дело и со спокойной душой возвращалась обратно. Я знала, что хорошая судебная практика мне пригодится впоследствии, а сложных дел для меня не существовало в принципе. Всё-таки хорошее образование в комплекте с мозгами – большое дело.
Кроме того, приезжая в незнакомый город, мне было интересно узнать его. Поэтому я часто просила местных сотрудников организовать мне небольшую обзорную экскурсию по их городу. Я всегда брала с собой фотоаппарат и потом, кроме впечатлений и нового судебного опыта, привозила из командировок ряд фотоснимков. Я даже не подозревала, сколько, оказывается, в Подмосковье интересных мест! И потому каждая новая командировка была для меня в радость.
Обычно мы ездили проверять подразделения небольшими группами, а порой я вообще ездила одна. Но как-то раз меня отправили в Воскресенск в составе комплексной группы проверяющих из разных служб.
По правилам, если командировка предстояла в город, располагающийся от Москвы на расстоянии не более ста километров, то оплата проживания, а также проезд в этот город были не предусмотрены, так как чиновники, принимавшие эти правила, посчитали, что при таком условии сотрудник в состоянии каждый день ездить туда и обратно домой. И неважно, что сам сотрудник живёт в одной стороне Московской области, а проверяемое подразделение находится в другой, и путь в одну сторону занимает не меньше четырёх часов. Поэтому порой нам приходилось снимать жильё, а также оплачивать проезд в дни командировок за свой счёт, потому что часто, особенно когда руководитель проверяемой группы был слишком въедливым, наш рабочий день заканчивался после девяти вечера.
И вот когда мы приехали в Воскресенск, и стало ясно, что проверка будет чуть ли не круглосуточной, проверяемое подразделение организовало наше расселение на местной турбазе.
Подходим мы регистрироваться, и встречает нас женщина лет пятидесяти и спрашивает наши фамилии, чтобы вписать их в журнал. Ближе всех к регистратору оказался Сеня Фомин из технического отдела. И когда его попросили назвать фамилию, он тут же ответил:
– Фомин.
И мы, те, кто стоял рядом, видим, что женщина-регистратор пишет в своём журнале: «Холмин».
Сеня тут же поправляет её:
– Не Холмин, а Фомин! Первая «Ф»!
И женщина, не поднимая головы, быстренько исправляет «Холмин» на «Фолмин».
– Не Фолмин, а Фомин! – ещё громче произносит Сеня, начиная потихоньку злиться.