О тушканчиках и слонах
Гуляем мы с сыном по Филёвскому парку Москвы и вдруг я слышу:
– Быстрее сюда! Здесь тушканчик!
Источником голоса был парень лет тридцати с небольшим. Как я поняла, он подзывал свою жену и маленькую дочь посмотреть на чудо-зверя, бегающего по парку.
Тушканчик в Москве! Даже не в зоопарке! Это новость!
Я тоже не могла пропустить такое и потому потянула сына за собой.
Мы подошли к тому месту, где, по словам зоркого наблюдателя, должен был быть тушканчик, и увидели белку, сидящую на земле. Белка что-то грызла и люди с удовольствием наблюдали за этим зрелищем, а тот самый парень, который привлёк наше внимание своим криком, продолжал объяснять дочери:
– Смотри, дочка, это – тушканчик! Нам очень повезло, что мы его увидели!
Я же просто лишилась дара речи. Так и подмывало поправить парня, который внушал маленькой дочери неправильное представление о животных центральной полосы России, но в наше время делать публичное замечание человеку чревато крайне неблагоприятными последствиями. Поэтому я отвела сына в сторону и спросила его:
– Ты хоть понял, какого зверя мы видели?
– Да! Белку! – тут же ответил сын, которому на тот момент было одиннадцать лет, а у меня отлегло от сердца.
– А где живут тушканчики, ты знаешь? – снова спросила я мальчика.
– В степи, – ответил сын.
– Правильно! – сказала я. – Ты не слушай того мужчину, который говорил, что это тушканчик! Он ошибается! В Москве тушканчиков можно увидеть лишь в зоопарке или на страницах книг. А по паркам бегают белки!
– Я знаю, мама! – слегка недовольным тоном ответил сын.
– Это хорошо! – ещё сильнее успокаиваясь, ответила я.
Может, я что-то не понимаю в этой жизни, но как взрослый человек мог перепутать тушканчика и белку, мне совершенно не ясно! В школе он не учился, что ли? Ни разу не ходил в зоопарк и не листал книжки про животных? Как такое возможно? Но хуже того то, что этот человек внушал свои ошибочные представления об окружающем мире маленькой дочери, которая потом будет спорить с друзьями и учителями, доказывая, что белка – это тушканчик, который обитает в московских парках.
Подобный случай был в моей жизни более двадцати лет назад, когда мы с мужем только поженились и возвращались после выходных в Москву от моих родителей, живших в области. Мы ехали в электричке, и напротив нас сидела молодая мама с дочерью лет пяти. Девочка всё время болтала ногами, задевая мои коленки, и смотрела в окно. И вот в какой-то момент за окном показалось стадо пасущихся коров.
– Мама, смотри! Слоны! – закричала девочка, толкая мать в бок, чтобы та тоже порадовалась увиденному пейзажу.
Мама нехотя повернула голову и тоже посмотрела в окно. А девочка продолжала радостно подпрыгивать на сиденье и кричать:
– Слоны! Слоны! – и мама даже не пыталась её переубедить.
Мы с мужем недоумённо переглянулись, не говоря друг другу не слова. А уже когда приехали на вокзал, принялись обсуждать произошедшее. Мы оба были в шоке, так как не могли понять, как может пятилетний ребёнок не знать, как выглядят корова и слон. Как вообще их можно перепутать? Неужели она не смотрела ни одного мультфильма, героями которых были бы корова или слон? Неужели ни дома, ни в детском саду она не видела ни одной картинки с этими животными? А главное, почему мать этой девочки не принялась переубеждать дочь, объяснив ей различие между этими животными? Или эта женщина сама была уверена в том, что корова – это слон?
Все наши вопросы остались без ответа, и я понятия не имею, насколько образованной выросла эта девочка. Может быть, она была одной из тех, кто стоял рядом с нами в Филёвском парке и смотрел на белку, будучи полностью уверенной в том, что видит тушканчика.
Почти научный феномен
В одном классе обычной московской школы учился мальчик, которого звали Стас Брунс. Его фамилия имела немецкое происхождение, хотя никто из его семьи уже и не помнил, какой именно из предков одарил своих потомков этой необычной для нашего слуха фамилией. И вот этот мальчик с самым обычным именем и с необычной фамилией всегда сидел на первой парте. Но когда Стас доучился до одиннадцатого класса, то, по праву выпускника школы, решил позволить себе проявить немного свободомыслия и однажды самовольно пересел на последнюю парту, чтобы сидеть рядом со своим школьным товарищем, а не прямо перед носом учителя. Однако Марина Валентиновна, их классный руководитель, настолько привыкла к тому, как сидят её ученики, что даже не обратила внимания на небольшие изменения, которые произошли в их рядах. Поэтому, когда она вызвала Стаса Брунса отвечать урок, то очень удивилась, что мальчик идёт к доске не от первой парты, а от последней.