На его сером домотканом чапане я увидел теперь орден. Узнав, что мы из Москвы, он радостно закивал головой.
Пока Орусбай с ним разговаривал, Гусев и Сухорецкий сфотографировали старика.
Он простился с нами, легко вскочил в седло, приподнялся на стременах, запахивая плотнее полы своего чапана, и, провожаемый нашими пожеланиями счастливого пути, стал не торопясь спускаться за табуном.
За лошадьми густым непрерывным потоком шли бараны. В глазах рябило от этой струящейся полосы шерсти.
— Богатый колхоз! — сказал Орусбай. — Хорошие бараны. Посмотри, какие курдюки…
Бараны шли и шли. Чабаны подгоняли их каким-то особенным криком, похожим на карканье ворона. Заслышав его, овцы сбивались плотнее в кучу и семенили, не разбирая дороги, за своим вожаком — величественным и круторогим бараном.
— Вот здесь бы нам хорошо баранов купить, — закричал мне Орусбай. — Скажи начальнику, очень жирные, хорошие бараны.
— Некогда, некогда, Орусбай, внизу возьмем.
Наконец, поток прошел мимо, и улеглась пыль, поднятая овцами.
Неожиданно показался бык с кольцом в носу. Он уверенно поднимался в гору по тропе, наклонив крупную морду с широкими рогами.
На спине быка сидел мальчуган. Ему было не больше трех лет. Быстрые карие глазенки освещали круглое лицо, здоровый румянец проступал сквозь бронзовый загар. На голове у него красовалась новенькая шапочка с бархатным верхом и меховой опушкой. Ножки малыша были засунуты в переметные сумы курджума и крепко привязаны к мощной спине быка. В руке он держал маленькую камчу, которой помахивал, как самый настоящий джигит.
Увидев незнакомых людей, он испугался и стал оглядываться. В это время его догнала мать — молодая женщина в большом белом тюрбане, который обычно повязывают замужние женщины перед кочевьем или поездкой в гости.
Кусок сахару помог нам заключить с малышом дружественное соглашение.
К этому времени показались и остальные члены семейств чабанов, кочующих вместе с колхозными стадами. Разобранные юрты и вся утварь были навьючены на быков и лошадей. Все взрослые сидели верхом, маленькие дети — на стройных жеребых кобылах или за спинами взрослых.
На перевале они остановились, угостили нас кумысом и сообщили, что в долине есть еще один аул.
Долина Желтой Весны
Опустили мы руки, как мудрецы,
В коричневый соус из жирной овцы.
И тот, кто не ел из того котла,
Не умеет добра отличить от зла.
Медленно, степенно подъезжали мы к колхозному становищу. Многоголосым яростным лаем встретили нас сторожевые псы. Они кидались, хрипя и задыхаясь от злости, пытаясь укусить лошадей за ноги, за морду, но видавшие виды кони шли, помахивая головами, как ни в чем не бывало. Тогда выведенные из себя псы вцеплялись в лошадиные хвосты и, рыча, волочились за ними по земле.
Из кибиток выскочили дети, палками и камнями отогнали собак. Потом из-за войлочной двери выглянула и снова спряталась женщина.
Седобородый старик вышел из юрты и радушно пригласил нас.
Усевшись на кошме вокруг очага, мы сообщили о цели своего приезда. Нам нужно купить здесь пять баранов. Показали разрешение правления колхоза, договорились о цене.
Старик был старшим колхозным чабаном и старым приятелем Орусбая.
Узнав, что наш лагерь находится под перевалом Беркут, он потребовал, чтобы мы заночевали здесь, а наутро обещал послать с нами малого подогнать баранов.
Мы согласились.
Смуглая внучка старика поставила перед каждым из нас пиалу с кумысом.
Один из мальчиков отвязал стоявшую у юрты оседланную лошадь и поскакал в ущелье, где паслись стада.
Солнце скрылось за высоким хребтом. Сразу потянуло прохладой, облака стали спускаться все ниже и ниже.
Охраняемые стариком от нападения собак, мы вышли навстречу стадам.
Недалеко от кибиток у аркана-коновязи стояли жеребята. Из ущелья, понукаемые свистом и криками пастухов, спустились лошади. Кобылицы с призывным ржанием побежали к своим жеребятам. Женщины привязали их и принялись доить, отталкивая нетерпеливых сосунков.
Наконец, соскучившихся жеребят подпустили к маткам. Два ведра душистого молока были бережно влиты в большой кожаный мешок, висевший за занавеской в юрте. Хозяйка длинным деревянным толкачом принялась взбалтывать молоко, чтобы смешать его с забродившим старым кумысом.
Спустились вниз к стойбищу и бараны. Умные киргизские овчарки без устали бегали вокруг стада, сбивая его в кучу. Подъехали пастухи.