Богарт и Мэйо плескались в бассейне, а заодно старались обрызгать и Скотта с Дотти. Она прижалась к нему, чуть помедлила и отступила, чтобы через секунду снова прильнуть под звуки неистовствующих кларнетов, словно объятая любовной лихорадкой. Дотти не была ни Джиневрой[44], ни Зельдой – она была просто женщиной, оказавшейся в плену такта и звездной ночи, – и Скотту хотелось, чтобы музыка звучала вечно. В конце Дотти опустилась на колено и в запале обхватила Скотта за ногу. Он помог ей подняться, а конферансье объявил перерыв на рекламу мыла «Люкс», за что заработал неодобрительные насмешки от публики.
– Повторим? – спросил Скотт. – Если Алан не против.
– Он не против, – сказала Дотти.
– Следующий танец мой! – крикнула Мэйо с бортика бассейна.
– Девушку мою уводишь, да? – Богарт схватил ее и в ритме вальса увлек к противоположному краю.
Пианист взял сентиментальный аккорд, вступили трубы, и, как по команде, Скотт и Дотти вновь оказались лицом к лицу. Эта мелодия была чуть медленнее, песня повествовала о несчастной любви. Скотт наклонился к Дотти, и она стала напевать ему на ухо: «Ты несправедлив, отчего ты несправедлив ко мне?»[45]
Танец был прерван сообщением Алана о том, что Эрнест на вечеринку не придет. Ему нездоровится, и он просит его извинить.
– Чертов эгоист! – с возмущением воскликнула Дотти.
– Может, просто устал, – предположил Алан.
– Когда мы виделись, он был не в лучшей форме, – подтвердил Скотт.
Но Дотти это не успокоило. Она покинула площадку и тут же появилась на балконе, где, выключив радио, попросила тишины.
– К сожалению, наш почетный гость не сможет присутствовать.
– У-у-у-у! – пронеслось над толпой.
– Он слишком занят: разглядывает себя любимого в зеркале.
Собравшиеся засмеялись и захлопали.
– Так не дадим же одному отсутствующему испортить нам веселье! – Она подняла бокал. – Viva la Republica![46]
– Viva la Republica! – подхватил Богарт.
– Viva la Republica! – грянули гости.
Опять заиграла музыка – на сей раз еще громче, – и Скотт с Дотти закончили танец. Потом он танцевал с Мэйо, которая намочила ему костюм, затем – с тощей блондинкой с неправильным прикусом (некто Энн из Дейтона, штат Огайо), а после – с тонкой и гибкой как тростинка Татьяной, обладательницей высоких скул, неотрывно следившей за мужем, танцевавшим с другой. Когда музыка по радио кончилась и станция перестала вещать, Дон Стюарт притащил здоровенный фонограф, и все стали танцевать под пластинки. Несколько пар сбросили наряды и, присоединившись к Богарту и Мэйо в бассейне, стали с плеском и шумом веселиться в воде.
Чтобы освежиться, Скотт налил себе порцию джина со льдом и соком лайма и устроился на шезлонге под пальмой. Над головой висел тонкий белый серп луны, и Скотт, глядя на него и на звездное небо, отчего-то вспомнил лето в Антибе. В те времена еще ничто не предвещало краха. Зельда безраздельно принадлежала ему, а сам он чувствовал себя всемогущим…
Заметив на балконе главного дома темную фигуру, Скотт отвлекся от привычных грез и внимательнее всмотрелся в нечеткий силуэт. Это и была Алла, в честь которой получил название отель. Огни освещали бледное лицо, черные волосы и траурное платье, придававшее всему облику некий драматизм. Хозяйка отеля наблюдала за весельем внизу, а когда Скотту на миг померещилось, что она смотрит прямо на него, он, глотнув побольше джину для смелости, слегка помахал ей. В ответ бывшая хозяйка тоже подняла руку, точно папа римский, и снова опустила.
Скотт окликнул Дона Стюарта, но, когда тот обернулся, на балконе уже никого не было.
– Скорее всего, это была домработница, а не Алла. Я тут уже три года живу и ни разу ее не видел.
– А я ее видел однажды, когда хоронили Джин Харлоу[47], – сказал Алан. – Даже тогда на ней была вуаль, так что лица я не разглядел. Она, можно сказать, затворница.
Выезжая на туманный бульвар, ведущий к Санта-Монике, Скотт все еще думал об Алле и ее появлении на балконе. Он посчитал увиденное знамением и решил, что отныне его место будет здесь.
44
Джиневра Кинг (1898–1980) – первая серьезная любовь Фицджеральда, прототип многих его героинь, в т. ч. Дейзи Бьюкинен из романа «Великий Гэтсби». Отношения длились с 1915 по 1917 г.
45
Песня Mean to me, впервые исполненная джазовой певицей Аннет Хэншоу в 1929 году, пользовалась большой популярностью и была перепета множеством артистов. Слова Фреда Алерта, музыка Роя Терка.
47
Джин Харлоу (1911–1937) – американская кинозвезда 30-х годов, умерла от болезни почек, однако смерть породила множество слухов.