Через стоящую в отдалении большую каменную арку с лепными украшениями седая женщина-экскурсовод провела по направлению к улице группу туристов. Обычно мы с Ионой что-то перекусывали во время обеда здесь, в примыкающем к зданию суда парке, в те дни, когда у нас наступал период очередного "романа". Сейчас я не могла даже припомнить, что именно нас сюда привлекало. Я съела купленное, засунула обертки и банку из-под "пепси" в бумажный пакет и выбросила его в ближайший мусорный бак. И тут, словно нарочно, увидела вдруг Иону, шедшего прямо на меня по залитой водой траве. Для человека, который, по всей вероятности, жил не очень-то счастливо, выглядел он на удивление хорошо: высокий, подтянутый, с пробивающейся на висках проседью в темных волосах. Иона меня не замечал. Он шел, опустив голову, неся в руке бумажный пакет. Сначала мне вдруг захотелось исчезнуть, но я словно вросла в землю, гадая, сколько еще времени ему понадобится, чтобы увидеть меня. Наконец, он поднял глаза и посмотрел в мою сторону, явно не узнавая. Я стояла не шевелясь, чувствуя непонятную скованность. Когда до меня оставалось не больше трех метров – я уже хорошо видела прилипшие к его ботинкам мокрые травинки – он вдруг резко остановился.
– Не верю глазам своим! Как дела?
– Отлично! – ответила я. – А как ты?
– Почему-то мне кажется, будто только вчера или позавчера мы говорили с тобой по телефону. – Улыбка у него была устало-вымученная и немного сконфуженная.
– Вообще-то нам это никто не запрещает, – заметила я. – А что ты здесь делаешь?
Он посмотрел вниз, на коричневый бумажный пакет, который держал в руке, с таким видом, будто мой вопрос привел его в недоумение.
– Мы договорились с Камиллой перекусить тут.
– А-а, ну да, она же здесь работает. И твой участок в полуквартале отсюда. Очень удобно. Можете по очереди подвозить утром друг друга на работу.
Но Иона знал меня достаточно хорошо и потому проигнорировал сарказм, который в данном случае вырвался совершенно автоматически и не означал ничего особенного.
– А ты ведь так и не знакома с Камиллой, да? Может быть, обождешь немного? Она должна скоро появиться. Как только в суде объявят перерыв.
– Спасибо, но у меня есть кое-какие дела, – ответила я. – И к тому же не думаю, что ей очень хочется со мной познакомиться. Как-нибудь в другой раз. – Господи, Иона, неужели же ты сам не понимаешь, подумала я. Неудивительно, что Камилла вечно на него злится. Какая же жена захочет знакомиться с женщиной, с которой развлекается ее муж в периоды семейных размолвок?
– Ну, в любом случае рад был тебя повидать. А ты отлично выглядишь, – сказал он, поворачиваясь, чтобы продолжить свой путь.
– Иона, у меня есть один вопрос. Ты бы не мог мне кое в чем помочь?
Он приостановился.
– Валяй, выкладывай.
– Ты что-нибудь знаешь о лейтенанте Брауне?
Похоже, мой вопрос озадачил его.
– Конечно, знаю. А что именно тебя интересует?
– Помнишь, я тебе говорила, что "КФ" наняла меня расследовать, действительно ли тот человек, которого видели в Мексике – Венделл Джаффе?
– Да.
– Так вот, Хэррис Браун тоже был там. Жил в номере рядом с номером Джаффе.
Лицо Ионы мгновенно обрело отрешенное выражение.
– А ты не ошибаешься?
– Нет, Иона, можешь не сомневаться. Тут я ошибиться не могла бы. Это был именно он. Видела его вот так вот. – Я поднесла ладонь к самому лицу, давая понять, что мы столкнулись нос к носу. Правда, о том, что я расцеловала тогда Брауна в обе щеки, я предпочла умолчать. Меня до сих пор пробирала дрожь при каждом воспоминании о той встрече.
– Ну, он мог заниматься своим собственным расследованием, – ответил Иона. – Ничего предосудительного в этом нет. Конечно, с тех пор утекло много воды, но у Брауна всегда была репутация настоящей охотничьей ищейки.
– Иными словами, он не отступается? – уточнила я.
– Черт возьми, да ни за что! Уж если он учуял впереди добычу, то будет идти по следу до тех пор, пока не свалится.
– А может он, будучи в отставке, пользоваться центральной компьютерной справочной службой полиции?
– Сам, непосредственно, скорее всего нет, но я не сомневаюсь, что у него остались в полиции друзья, которые помогут, стоит ему только попросить. А что?
– Не думаю, что он сумел бы отыскать Венделла сам, не имея доступа к этой службе.
На Иону этот мой довод не произвел никакого впечатления, он только пожал плечами.
– Если бы полиция располагала такой информацией, мы бы сами задержали Венделла. У нас к нему масса вопросов – если, конечно, этот тип еще жив.
– Но откуда-то же Браун должен был получить информацию о нем, – возразила я.
– Да брось ты. Браун проработал детективом тридцать пять или сорок лет. Он знает, как раздобыть нужную информацию. У него есть свои источники. Быть может, кто-то его навел.
– Но зачем ему нужно заниматься этим самому? Почему не передать такую информацию кому-нибудь в вашем же участке?
Иона уставился на меня, и я почувствовала, что шарики у него в голове медленно завертелись.
– Сходу я тебе не отвечу. Лично мне кажется, что ты делаешь из мухи слона, но я могу проверить.
– Только осторожно, – предупредила я.
– Сделаю все в полной тайне, – ответил он.
Я медленно отступила на пару шагов назад, потом повернулась и пошла. Мне не хотелось снова оказаться втянутой в орбиту влияния Ионы. Я и раньше-то никогда не могла в полной мере постичь, что именно свело нас вместе. И пусть сейчас у нас вроде бы все уже кончено, для меня так и осталось загадкой, почему вдруг в свое время между нами проскочила искорка, положившая всему начало. Интуиция подсказывала мне, что достаточно нам было бы просто оказаться рядом, и все могло бы начаться снова. Но человек этот мне совершенно не подходил, и я понимала, что лучше держать его от себя на расстоянии. Оглянувшись, я увидела, что Иона все еще стоит и смотрит мне вслед.
Примерно в четверть третьего у меня в конторе зазвонил телефон.
– Кинси? Это Иона.
– Быстро ты управился, – сказала я.
– Это потому, что выяснять оказалось почти нечего. Как мне сказали, Брауна тогда сняли с расследования потому, что на его работе могла отразиться личная заинтересованность. Он вложил в "КСЛ" свою пенсию целиком и потерял все до последнего цента. Из-за того, что он остался без пенсионных накоплений, на него тогда здорово ополчились дети. Жена ушла от него, потом заболела и через какое-то время умерла от рака. Дети с ним до сих пор не разговаривают. Кошмарная история.
– Что ж, это любопытно, – проговорила я. – А не может быть так, что ему кто-то поручил продолжать расследование?
– Кто?
– Не знаю. Ваш начальник, ЦРУ, ФБР?
– Никак не может. Лично я ничего об этом не слышал. Браун в отставке уже больше года. Бюджет у нас такой, что нам на канцелярские скрепки едва хватает. Откуда же в таком случае он получает средства на расследование? Можешь мне поверить, полицейское управление Санта-Терезы не будет тратить деньги на розыски человека, о котором известно только то, что он может быть виновен в преступлении, совершенном пять или шесть лет назад. Если Джаффе объявится, мы с ним побеседуем, но тратить время на его розыск никто не станет. И кого вообще интересует этот Джаффе? Даже ордера на его арест никто никогда не выписывал.
– Ошибаешься, – колко заметила я. – Сейчас такой ордер есть.
– Возможно, сам же Браун это и организовал.
– Все равно интересно, от кого он получил информацию.
– Быть может, от того же, кто сообщил ее и "Калифорния фиделити". Не исключено, что Браун и этот человек знакомы друг с другом.
– Ты имеешь в виду Дика Миллса? – осенило меня. – А что, вполне возможно. Если Миллс знал, что его информация может заинтересовать Брауна, то вполне мог сказать ему. Посмотрю, не удастся ли мне как-то это проверить. Хорошая мысль.
– Дай мне знать, если что-то выяснишь. Интересно, что будет дальше.
Едва он положил трубку, как я тут же набрала номер "Калифорния фиделити" и попросила к телефону Мака Вуриса. Ожидая, пока он закончит говорить по другому телефону, я вдруг подумала о том, насколько же часто мне приходится изворачиваться и лгать. Нет, я ничуть не раскаивалась в этом, но мне постоянно приходилось просчитывать всевозможные варианты последствий. Например, сейчас мне предстояло рассказать что-то Маку о моей встрече с Хэррисом Брауном во Вьенто-Негро. Но как это сделать, не признаваясь в собственных грехах? Мы знакомы с Маком достаточно хорошо, и он прекрасно знает, что время от времени я нарушаю те или иные правила. Естественно, он не любит, когда это оборачивается для него чем-либо неудобным. Как и большинству людей, какие-то яркие, самобытные черты характера у других доставляют Маку удовольствие лишь до тех пор, пока ему не приходится разбираться с последствиями проявлений таких особенностей.