– Дик клянется, что это был именно он.
– И Дик узнал его спустя пять лет?
– Слушай, побудь там и поищи его еще пару дней. Если до конца недели он не объявится, можешь возвращаться домой.
– С удовольствием побуду. Я просто хочу тебя предупредить, что могу вернуться ни с чем.
– Я понимаю. Но пока продолжай поиски.
– Как скажешь. Ты начальник, – ответила я.
Мне уже начал нравиться этот городок, его можно было пересечь из конца в конец на такси по пыльной узкой дороге за десять минут. Большая часть новостроек, которые мне довелось тут видеть, находились в незавершенном состоянии. Разбросанные по земле блоки из пемзы, трубы, брусья и другие строительные материалы зарастали травой. Когда-то прекрасный вид на залив теперь загораживали многоэтажные дома, а улицы кишели детьми, торговавшими разной мелочью. Бродячие собаки дремали на солнце, удобно развалившись на тротуарах в полной уверенности, что никак не пострадают от местных жителей. Выходящие на главную улицу фасады магазинчиков были выкрашены в резкие голубые, желтые, ярко-красные и зеленые тона, такие же броские и кричащие, как тропические цветы. Рекламные щиты, предлагавшие все – от фотопленки "Фудзи" до недвижимости в США, наглядно свидетельствовали о внушительном присутствии здесь самых разнообразных иностранных коммерческих интересов. Большинство припаркованных машин стояли, наполовину заехав на тротуары, и судя по их номерам, туристы добирались сюда даже из такого далекого от этих мест штата, как Оклахома. Местные торговцы отличались вежливостью и терпеливо пытались понять мой ломаный испанский. Не было заметно ни малейших признаков того, что в этом городке существуют преступность или уличное хулиганство. Вся жизнь здесь слишком зависела от заезжих американцев, чтобы баловаться такого рода вещами. Однако товары в магазинах были скверного качества и при этом слишком дороги, а рестораны, судя по ценам, исключительно второразрядными. Я продолжала заниматься тем, что без устали бродила с места на место, всматриваясь в прохожих и стараясь отыскать среди них Венделла Джаффе или его двойника.
В среду после обеда – шел уже третий день моего пребывания в Мексике – я наконец решила прервать эти поиски и устроилась возле плавательного бассейна, предварительно покрыв себя толстым слоем крема для загара, от чего кожа моя заблестела и стала благоухать, как свежеиспеченное кокосовое печенье. Я облачилась в выцветшее черное бикини, нахально выставив на всеобщее обозрение тело, покрытое шрамами от пуль и прочих ранений, доставшихся на мою долю за долгие годы работы. Уже не раз многие высказывали мне беспокойство по поводу моего здоровья. Совсем недавно я воспользовалась мазью, имитирующей загар, чтобы избавиться от зимней бледности, поэтому сейчас кожа была несколько оранжеватого оттенка. Разумеется, какие-то места при этом я намазала лучше, какие-то хуже, и потому на лодыжках у меня образовались странные темноватые пятна, как при гепатите. Прикрыв лицо широкополой соломенной шляпой, я лежала, стараясь не думать о том, что под обожженными коленками наверняка выступают капельки пота. Лежать и загорать – скучнейшее времяпрепровождение, какое только можно придумать. С другой стороны, хорошо, что тут я отрезана от телефонов и телевизора и не имею ни малейшего представления о том, что происходит в мире.
Наверное, я на какое-то время задремала, потому что очнулась от шума перелистываемой газеты и довольно громкого разговора по-испански, который вела между собой пара, расположившаяся на шезлонгах справа от меня. Для того, кто знает этот язык в таком же объеме, как и я, беседа на испанском звучит примерно так: "Бу-бу-бу... но... бу-бу-бу... потому что... бу-бу-бу... там". Женщина, говорившая с явно американским акцентом, несколько раз упомянув Пердидо, небольшой калифорнийский городок милях в тридцати к югу от Санта-Терезы. Я мгновенно насторожилась, и начала было потихоньку приподнимать поля шляпы, чтобы рассмотреть эту женщину, как вдруг ее спутник разразился потоком испанских фраз. Я продолжала осторожно двигать край шляпы, пока не увидела говорившего. Черт побери, не иначе как сам Джаффе! Явное сходство, особенно если сделать скидку на возраст и на пластическую операцию. Конечно, человек этот не был абсолютным двойником того Венделла Джаффе на фотографиях. Но все-таки очень походил на него: возрастом, телосложением, посадкой головы, всей манерой держаться – теми признаками, относительно которых человек не задумывается и не подозревает насколько точно они его характеризуют. Мужчина просматривал газету, взгляд его быстро перебегал с одной колонки на другую. Он, видимо, почувствовал, что я за ним наблюдаю, и бросил осторожный взгляд в моем направлении. На какое-то мгновение наши взгляды встретились, женщина тем временем продолжала трещать. На его лице отразились смешанные чувства, он тронул женщину за руку и глазами предупреждающе показал ей на меня. Их разговор на какое-то время стих. Мне понравилась эта параноидальная реакция. Она многое говорила о его душевном состоянии.
Я незаметно опустила свое соломенное укрытие на прежнее место и спряталась в его глубинах, замерев и ожидая, что внимание мужчины переключится на что-то другое. Черт возьми, такой момент, а у меня нет с собой фотоаппарата! Я ругала себя последними словами. Затем села, достала из сумки книжку, раскрыла ее где-то на середине, стряхнула с ноги воображаемое насекомое и совершенно безразлично (как я надеялась) огляделась вокруг. Пара возобновила прерванную беседу, но теперь они говорили вполголоса. Я тем временем мысленно сравнивала мужчину с теми фотографиями, что лежали в моей папке. Его выдавали глаза: темные, глубоко сидящие под платиново-седыми бровями. Я перевела взгляд на женщину и принялась изучать ее. Нет, я почти не сомневалась, что раньше никогда ее не видела. Дамочка была очень маленького роста, смуглая, сильно – до цвета полированного орехового дерева – загоревшая, чуть больше сорока. Груди у нее напоминали массивные пресс-папье, которые с трудом удерживались маленькими веревочными петлями купальника. Судя по тому, как на ней сидело бикини, природа не обделила ее и задом.
Я устроилась поудобнее в шезлонге, чуть приспустив шляпу на глаза, и принялась бесстыдно наблюдать за разгоравшимся конфликтом. Пара говорила между собой по-испански. По тону было похоже, что беседа постепенно переходила от обсуждения какого-то беспокоящего их вопроса к энергичному спору. Вскоре женщина оборвала этот спор, погрузившись в то обиженное молчание, пробить которое не способен, по-видимому, ни один мужчина. Все оставшееся время они пролежали рядом, каждый в своем шезлонге, практически не разговаривая. Мне страшно хотелось сделать несколько снимков. Дважды я уже готова была вскочить и сбегать к себе в номер за аппаратом, но потом решила, что могу показаться странной, если уйду и тут же вернусь с фотоаппаратурой. Лучше не торопить события и ничего сейчас не предпринимать. Эти двое явно живут здесь, в гостинице, и маловероятно, чтобы сейчас, когда день уже близился к вечеру, они собирались уезжать. Завтра я смогу их сфотографировать. А сегодня пусть привыкают к моему присутствию.
В пять часов вечера листья пальм громко захлопали от начавшегося ветра, а на пляже стали подниматься и закручиваться в спирали тучи черной пыли. Кожа у меня мгновенно покрылась этой тонкой и мягкой, как тальк, пылью. На зубах заскрипело, глаза почти сразу же заслезились. Лежавшие вокруг немногочисленные постояльцы гостиницы принялись торопливо покидать пляж. По опыту я знала, что эти пылевые вихри прекратятся, как только солнце начнет клониться к закату. Но пока даже мальчик, работавший в пункте проката пляжных принадлежностей, закрыл свой киоск и поспешил где-то укрыться.
Мужчина, за которым я наблюдала, поднялся на ноги. Его спутница помахала перед лицом рукой, словно отгоняя комаров. Низко наклоняя голову, чтобы песчинки не попадали в глаза, она собрала вещи. Потом что-то сказала мужчине по-испански и быстрым шагом направилась к гостинице. Ее спутник был совершенно спокоен, резкая перемена погоды явно не вывела его из равновесия. Он не спеша сложил полотенца. Потом закрутил колпачок на тюбике с кремом для загара, загрузил в пляжную сумку всякие мелочи и лениво зашагал вслед за женщиной к гостинице. У меня сложилось впечатление, что он вовсе не стремился догонять ее. Возможно, он принадлежал к числу тех людей, которые стараются уклоняться от ссор. Я дала ему отойти подальше, потом побросала свои вещи в пляжную сумку и побежала к гостинице.