— Я помню, что просил вас оставить его. Вы отказались.
— Не хотите же вы сказать, в самом деле, что я повинен в его смерти?
Рэдклифф не ответил, и отсутствующее выражение лица не изменилось Он не потупил глаз. Взгляд отвел Ян.
— Решения администрации порой бывают суровы. Но их необходимо выполнять. И все же я клянусь, что это был Симмонс. Выглядел он в точности, как тот.
— Да, сэр. Это его брат. Вы разыщете его довольно быстро, если захотите.
— Что ж, спасибо, что сказали. Полиция легко решит этот вопрос.
— Решит ли, инженер Кулозик? — Рэдклифф выпрямился в кресле, и в голосе его появились интонации которых Ян прежде не замечал. — Неужели вы донесете? Симмонс мертв, разве этого недостаточно? Брат присматривает за его женой и малышами. Все они нищенствуют. И будут нищенствовать всю жизнь. Вас удивляет, что он зол? Я его не оправдываю, ему не следовало этого делать. Но если вы его простите, люди будут вам благодарны. Он ведь не был таким, пока не лишился брата.
— Я обязан…
— Неужели, сэр? Что вы обязаны? Лучше всего оставить нас в покое. Если бы вы сегодня не сунули сюда нос, если бы не влезли туда, где вам не место, ничего бы не произошло. Оставьте уж все как есть.
— Не место?.. — Ян пытался принять эту мысль, смириться с тем, что эти люди относятся к нему именно так.
— Не место здесь. Я сказал достаточно, Ваша честь. Может даже более, чем достаточно. Что сделано, то сделано. Кто-нибудь подежурит у машины, пока вы соберетесь.
Он оставил Яна. И как никогда в жизни Ян чувствовал себя в полном одиночестве.
5Вернувшись в отель в Уизбече, Ян почувствовал, что настроение окончательно испорчено.
Он быстро миновал толпу в баре Белый Лев и по скрипящим ступенькам поднялся в свою комнату. Ощущать ссадину на скуле было куда хуже, чем видеть ее. Он вновь промыл щеку холодной водой. Прижал к челюсти кусок влажной ткани и посмотрел в зеркало. Он чувствовал себя совершеннейшим болваном.
Налив себе основательную порцию виски, Ян не зряче уставился в окно и попытался понять, почему до сих пор не позвонил в полицию. С каждой уходящей минутой это становилось все менее реальным. Естественно, они пожелают узнать, с какой стати он откладывал вызов. Действительно, почему он откладывает? На него совершено жестокое нападение, машина взломана, повреждена. Он имеет полное право донести на этого человека.
Виновен ли он в смерти Симмонса?
Да нет же, это исключено. Если человек не может делать свое дело хорошо, с ним нельзя нянчиться. Если одному из десяти посчастливилось найти работу, ему нужно стараться — иначе его выгонят. А Симмонс не старался. Поэтому оказался на улице. И умер.
— Я тут ни при чем, — спокойно сказал Ян вслух. Затем принялся укладывать чемодан. Черт с ним, с этим заводом Валсокена, и со всеми, кто работает там. Его обязанности закончились, как только было завершено и поставлено на линию контрольное устройство. Техобслуживание не его дело. Кто-нибудь другой об этом позаботится. Утром он отправит рапорт, и пусть отныне инженерное общество ломает себе голову, что делать дальше. А у него впереди много работы — со своими рекомендациями он найдет из чего выбирать. И он не намерен более заниматься протечками спирта посреди замерзающих полей.
Лицо саднило, пытаясь заглушить досаду, на обратном пути он выпил больше, чем следовало. Когда машина оказалась у въезда в Лондон, в конце автострады, он переключил на ручное управление. Безрезультатно. Компьютер регистрировал уровень алкоголя в крови, тот превышал разрешающий максимум. Ручное управление отсутствовало. Езда была медленной и отупляющей — компьютер знал лишь несколько маршрутов, и ни один не устраивал Яна — коротким путем добраться было невозможно. Ожидание на каждом перекрестке, пропуск любого транспорта с ручным управлением — неважно, каким бы медлительным он не был, приводили в бешенство.
Компьютер отключился у дверей гаража, и Яну удалось немного отвести душу, въехав на большой скорости по аппарели и с громким лязгом врезавшись в стену гаража. Затем последовали новые порции виски, и он проснулся в три, обнаружив, что в комнате не выключен свет, и телевизор разговаривает в углу сам с собой. Ян снова заснул и проспал допоздна. Когда он допивал первую чашку кофе, сработал сигнал «входная дверь». Он повернулся к экрану и нажал кнопку. Это был деверь.
— Нынче утром ты выглядишь немного встревоженным, — сказал Сергуд-Смит, аккуратно складывая пальто и перчатки на тахту.
— Кофе?
— Пожалуй.
— Я чувствую себя также, как и выгляжу, — сказал Ян, уже успев с момента пробуждения настроиться на ложь. — Поскользнулся на льду. Кажется, зуб потерял. Пришел домой и напился, чтобы приглушить боль. Чертова машина, даже не дала мне вести себя.