Он не раз подумывал о том, чтобы убедить доктора Беннета покончить со всем этим. В сотый раз прокручивал в голове идею попросить ввести дополнительную дозу морфия. Тогда он уснет уже навеки. Сегодня утром, когда доктор зашел к нему с осмотром, он вновь упустил возможный шанс и не осмелился попросить об этой услуге.
Ройстон просто боялся предсказуемой реакции врачей: «Пациент в депрессии и на грани суицида», — скажут они, и черная метка появится в его медицинской карте. Об этом сообщат всем членам семьи, и можно будет сгореть от стыда за свое предательство. Как посмотреть в глаза жене, которая навещала его пять дней в неделю, часами сидела у кровати, пыталась вести беседу и читать книги. Любимая внучка будет плакать, а не рассказывать ему о своей новой работе в деревенской пекарне, где она по неопытности заполнила ванильным кремом соленые трубочки — закуску под пиво.
Затем Ройстон подумал о том, что и антидепрессанты пропишут, чтобы изгнать все дурные мысли. Их еще называют «счастливые» таблетки. От них он будет хохотать до слез над обыденными вещами, болтать без остановки и нести всякую чушь. Думается, что это гораздо хуже его теперешнего состояния: как бы плохо ни было ему сейчас, но у него незамутненный интеллект, и все шарики на месте.
Он знал, что сегодня пятое июня 2087 года, а на ужин будет тыквенный суп и курица с грибами, был способен воспринимать новости и следить за тем, что происходит в мире. С огромным интересом любил наблюдать за еженедельной отправкой ракет космос. Бен всегда был рад помочь и настроить телеэкран на канал с очередным запуском.
Эти ракеты с термоядерными двигателями назывались «следопытами». Их запускали раз в неделю с целью изучение новых границ вселенной. Необыкновенно волнительное и интересное зрелище, несмотря ни на что. Просматривая очередной запуск сегодня, Ройстон пребывал в состоянии легкого возбуждения: перед началом передачи ему сообщили, что к нему заявился неизвестный посетитель.
Показалось, что это просто ошибка и он поделился своими сомнениями с административной медсестрой. Но она заверила, что никакой ошибки нет: пришли именно к нему и в данный момент оформляются в приемной. Передача была в самом разгаре, когда в палату вошел энергичный мужчина в форменной одежде. Он снял головной убор, одними глазами указал медсестре на выход и, к удивлению Ройстона, плотно закрыл дверь изнутри.
Когда его посещали жена Анна или внучка Беатрис, дверь оставалась открытой. Ее почти не закрывали, так персоналу удобнее наблюдать за ним, к тому же медсестры не любили будить спящих пациентов щелканьем замков. Поэтому плотно закрытая дверь привела Ройстона в легкое изумление и вселила тревогу.
Тем временем незваный гость подошел к кровати и приветливо улыбнулся. Это был мужчина лет тридцати пяти, с хорошей военной выправкой, а его форма выдавала в нем принадлежность к военно-воздушным силам.
— Я надеюсь, что не сильно побеспокоил вас, господин Митчелл, — спросил он наконец и расстегнул пальто, под которым на груди кителя Ройстон заметил эмблему: золотые листья дуба.
Пальто мужчина снял, перекинул через спинку стула для посетителей и расположился в кресле, придвинув его поближе к кровати.
— Разрешите представиться, майор Шон Авенетти, Космические силы Соединенных Штатов. Я не от чего вас не отрываю? — спросил он, бесцеремонно выключив телевизор.
Ройстон с сожалением в голосе заверил гостя, что никуда не торопится и, несмотря на свой напряженный график, сможет уделить майору несколько свободных минут. Авенетти усмехнулся:
— Сразу видно, военный человек. И с прекрасным чувством юмора.
— Был военным, майор, — поправил его Ройстон. — Пилот беспилотников ВВС США, старший сержант. Работал в Неваде, но это было давным-давно.
— Ну что ж, — сказал майор, выслушав собеседника, — буду краток, хотя миссия у меня серьезная. Я ищу добровольцев.
Ройстон отметил, что несмотря на игривый тон, лицо майора оставалось серьезным.
— Вы шутите, не так ли? — спросил он. — Я немного не в форме и вряд ли гожусь для каких бы то ни было космических проектов.
— Напротив, вы находитесь в идеальной форме для того проекта, ради которого я здесь, — сказал майор. — Но я должен обсудить с вами кое-что сугубо личное и задать вам, переступив через себя, несколько чертовски неприятных вопросов. Можете сразу попросить меня уйти, и я сделаю это так, что вы меня больше не увидите. Или ответить на мои вопросы честно. Я подчеркиваю: честно!