Поллак ( входит). Я ничем не могу быть полезен?
Инна Александровна Пока нет. Нужно приготовить горячего.
Хлопает снова дверь. Слышен говор. В сопровождении всех входят закутанные и запорошенные снегом Анна и Трейч и вносят Верховцева.
(На пороге.) Что это? Анна?
Анна ( снимая платок). Мама, поскорее чего-нибудь горячего. Мы чуть живы. Я боюсь, что Валентин отморозил себе что-нибудь. Скорее! (В полуобморочном состоянии падает на стул.)
Инна Александровна ( быстро подходит к принесенному).
Валентин! Что такое?
Трейч . Он ранен.
Верховцев ( слабо). Не… беспокойтесь, теща, неважно…
ноги…
Инна Александровна. А это кто?
Трейч . Друг.
Инна Александровна ( осматривается с диким ужасом вокруг). А Коля?
Пауза. Петя. со слезами бросается к Инне Александровне.
Петя. Мамочка, мамочка! Это ничего, ты не пугайся, это ничего.
Инна Александровна (слегка отстраняя его, б олее спокойно).
А Коля где?
Анна ( приходя в себя и начиная хлопотать около раненого). Ах, мама! Да ничего особенного, он в тюрьме.
Лунц. Значит? Постойте, погодите, я ничего не понимаю. Значит?
Инна Александровна. В тюрьме! В какой тюрьме?
Анна. Ну, господи, как этого не понять. Мы бежали, вот и все… и хотим укрыться здесь.
Поллак . Революция кончилась?
Лунц. Но я не понимаю. Неужели?.
Трейч . Да. Мы разбиты.
Пауза.
Анна. Мама, да распорядись же относительно горячего! Воды, коньяку… Вата у вас есть?
Инна Александровна Сейчас все будет. Минна! (Идет.) В тюрьме!.
Житов. А нужно бы позвать Сергея Николаевича.
Инна Александровна. Я пошлю за ним.
Поллак . Расскажите, пожалуйста, как это случилось… господин…
Трейч . Трейч.
Верховцев ( слабо). Без Трейча… я бы подох. Анна, да не суетись ты так, я чувствую себя… великолепно.
Анна. Как мы дошли, я не понимаю! Это такой ужас. Мы сегодня с восьми часов в горах. Целый день. Нас чуть не схватили на границе.
Лунц. Я не могу поверить…
Петя. Валя, что у тебя? Тебе больно?
Верховцев . Ноги ободраны… осколком и… голова… немного.
Вздор.
Лунц. В вас посылали бомбы?
Верховцев Буржуа… защищался… недурно.
Анна. Валентин, тебе нельзя говорить. Какой это был ужас, какой это был ужас! Бомбы рвали на клочки, убитых тысячи – десятки тысяч. У ратуши я видела гору трупов.
Инна Александровна ( подходит). А Коля? Расскажите мне про Колю.
Анна. В сущности, неизвестно, где он.
Инна Александровна. Что? Ты же сказала…
Петя. И Маруси нет! Вы что-то скрываете. А вот вы говорили, Лунц…
Лунц. Петя, Петя! Да разве я думал! Я не могу поверить…
Анна. Очень нужно скрывать.
Трейч . Успокойтесь, госпожа Терновская. Я убежден, что Николай жив.
Анна. Вон Трейч расскажет. Он был рядом с Колей на баррикаде.
Трейч . В последний момент, когда баррикада была почти в руках войск, Николая ранили. Он стоял рядом со мной, и я видел, как он упал.
Инна Александровна Господи! Опасно? Может быть, убит?
Да говорите же!
Трейч . Не думаю, чтобы опасно.
Франц (входит). Господин профессор приказали сказать, что сейчас придут.
Анна. Конечно, чего торопиться!
Инна Александровна. Ну-ну! Да говорите же!
Трейч . Кажется, пулевая или картечная рана в плечо. Вначале он был в сознании, но потом впал в беспамятство. Я донес его до переулка, но здесь встретился отряд драгун. Долго я бороться не мог, тем более что я подвергал его опасности расстрела; и я оставил тело им, а сам вернулся к нашим.
Теперь, вероятно, он в тюрьме.
Инна Александровна ( плачет). Колюшка, Колюшка! А мы-то сидим и ничего не знаем. Чуяло мое сердце, чуяло. Ну, не опасно он, скажите? А?
Трейч . Не думаю.
Петя. А Маруся? Отчего вы ничего не скажете про Марусю? Она убита?
Анна. Да нет! Валя, хочешь воды с коньяком?
Трейч. Мы видели ее на одну минуту. Она осталась, чтобы разыскать товарища Николая!
Инна Александровна Ах, Маруська! Молодец, ей-богу! Так и надо, так и надо. Вот скажите, какая девушка! Как вас, – Трейч… хотите коньяку? На вас лица нет. Выпейте, голубчик. Я бы вас поцеловала, да знаю, что ваш брат этого не любит.
Трейч . Сочту за особенную честь.
Целуются.
Инна Александровна Ах ты, Маруська, Маруська! И этот тоже… Минна! (Выходит.)
Лунц ( почти в безумии). Значит, напрасно?
Поллак . По-видимому.
Лунц Значит, напрасно вся эта кровь, эти тысячи жертв, эта беспримерная борьба, эта… эта… Проклятье! Зачем я был здесь? Зачем я не лег там, с моими братьями?
Верховцев. Как же… вы хотите, чтобы… буржуа… сразу отдал… свое владычество над землей? Буржуа… не дурак. И лечь еще успеете.
Трейч . Борьба не кончена.
Поллак . Вы рабочий, господин Трейч?
Трейч . Рабочий. Кстати: я не сказал госпоже Терновской, так как не хотел тревожить ее напрасно, что Николай, может быть, расстрелян.