Но треклятый тазоголовый только мычал в ответ и продолжал крутиться вокруг и совать нос в наши дела. Так его не пробьешь. Он воин, исполняет приказ — охранять рояль, и точка. К этому времени Аодва разобрался в устройстве громадины и начал понемногу крутить натяжные колки. Естественно без малейшего понятия в какую сторону это делать. Но зато с умным видом. И даже если инструмент до нашего вмешательства хоть как-то звучал, то теперь все ушло в трубу. К счастью, Диотри понимал в роялях еще меньше нашего. А его излишнее любопытство навело меня на одну идею.
Я открыл крышку и нажал на крайнюю клавишу — раздался низкий гул.
— Немного выше, — дал я команду настройщику, продолжая бить по клавише. — Вот. Хорошо. Следующая…
Тазоголовый метался от меня к Аодве и обратно, стараясь уследить за каждым движением.
— Теперь ты постукай по каждой струне, — дал я команду.
А сам, пока страж следил за инженером, стал рыскать в поисках какой-нибудь железяки под ногами. К счастью, там обнаружился кусок трубы. Я подхватил его и, подкравшись сзади к Диотри, аккуратно всунул железяку внутрь рояля, но так, чтобы часть ее осталась торчать снаружи, а затем скомандовал:
— Достаточно. Сейчас я.
План сработал: тазоголовый развернулся в мою сторону и выгнул кусок трубы могучим телом. А мне только этого и надо.
— Ты что наделал?! — я выпучил окуляры. — Посмотри! Ты сломал рояль… — теперь я воровато огляделся. — Что скажет Одинкей?
Рейдер затрясся, как тележка на гравейке. Похоже, он знал, что с ним сделает главарь за такой проступок. Это ж надо, страж, который призван охранять объект, сам поломал его! У него на глазах даже смазка выступила.
— Тссс, — я перешел на шепот. — Все не так страшно. Мы можем починить, только ты не должен мешать. Согласен?
— Д-да, конечно, — оживился тазоголовый.
— Тогда займись охраной рояля, как ты это делал раньше.
Рейдер больше не спорил. Он принялся наворачивать круги по старой дороге и больше не беспокоил. У нас, наконец-то, появилась возможность поговорить. Я в двух словах рассказал план спасения, и Аодва взялся за работу, благо у него были все инструменты для этого. Но доделать задуманное мы не успели. Вновь появился Одинкей в компании клоунов и рейдеров. Бандиты тут же стали отлавливать уродцев по углам и стаскивать в центр. Нас тоже пригласили. Похоже, пришло время той самой «отправки». Я, конечно, попытался сказать, что мы еще не закончили с роялем, но меня никто не слушал.
Глава 13
— А я говорю, синий, идиот.
— А я утверждаю, красный, чурбан.
— Синий, придурок.
— Красный, болван.
— Синий, дуралей!
— Красный, чучело!
— Да что ты понимаешь?
— А ты что?
— Ой-ой!
— Фи!..
— Красный был в прошлый раз, а он не любит повторений, дурень.
— Синий сейчас не в моде, бестолочь.
— Желтый, — спокойно сказал Одинкей.
— Но маэстро, желтый ему не нравится.
— Дело не в цвете, — главарь приосанился, поднял блестящий подбородок и продолжил нараспев: — Дело в том, кто носит этот цвет. Вот к примеру это… — он поднял гнутую жестянку, сдул пыль, убрал соринку и продемонстрировал всем вокруг, — простая ржавая железка — ничего примечательного. Если это станет носить один из вас, то его поднимут на смех. — Затем Великолепный выгнул находку дугой и нацепил себе на голову, словно корону. — А теперь, внимание! Перед вами изысканное украшение, достойное самого придирчивого ценителя и, конечно же, толстого кошелька. Запомните, не вещи красят нас, а мы их. Он не любит желтый? Он не любил желтый, пока Одинкей Великолепный не появился в этом цвете.
Клоуны запрыгали, словно на пружинках, зааплодировали, попискивая. А Одинкей снял новоиспеченное украшение и отшвырнул в сторону. Один из рейдеров незаметно поднял железку, покрутил в руках, попробовал на вкус, пожал плечами и отшвырнул в сторону.
— Сегодня их цвет — желтый, — главарь ткнул пальцем в нас. — Несите краску.
Тут же приволокли ящик с баллончиками, и началось. Каждого уродца подвергали унизительной процедуре окрашивания в желтый цвет. За художника выступал сам Великолепный. Причем он долго рассматривал жертву с разных ракурсов, а после наносил легкие мазки прямо на ржавчину, как заправский художник.
Муза долго не отпускала Одинкея. В итоге все калеки приобрели на телах желтые полоски, кружки и точки в самых разных местах. Мне с Аодвой досталось больше всех. Надо ли говорить, что каждый штрих встречал бурю восторга со стороны не только разодетых клоунов, но и остальных рейдеров. В конце главарь нанес и на себя несколько желтых линий.