– Какой вид, а? – обратился Энтони скорее к океану, чем к Саре.
– Ага.
– Пойдем, Джей хочет, чтобы мы спустились вниз.
– Да ну? Посмотреть на комнату Синей Бороды?
– Успокойся, Сара.
Она ненавидела эту фразу. Однажды, когда ей было пятнадцать, Марк учил ее включать заднюю передачу. У Сары ничего не выходило, и от собственной тупости она проклинала все на чем свет стоит. Тогда брат сказал:
– Успокойся, Сара. Расслабься.
И она с такой силой ткнула его локтем в ребра, что синяк был заметен еще неделю.
Почему люди всегда предлагают тебе успокоиться именно в тот момент, когда у тебя есть все основания для бешенства, размышляла Сара. И спускать им это просто так?
Джей повел их в подвал. Покои Синей Бороды, залитые кровью его бывших жен, должны были быть где-то совсем рядом.
Шаги по деревянному полу тревожным эхом отдавались под сводами. Сара прошла мимо стеллажа, где в ячейках лежало такое количество бутылок с вином, которого хватило бы, чтобы напоить половину Парижа. Подвал оказался огромным. В Калифорнии вообще нечасто встретишь дома с подвалами – а тут трехметровые потолки.
Перед закрытой дверью все трое остановились. Джей положил ладонь на ручку: Сара заметила его заговорщический взгляд, брошенный на Энтони. Она уже подумывала было о том, чтобы развернуться и направиться к лестнице, заглушая все звуки перестуком своих каблучков. Но вместо этого вслед за мужчинами послушно переступила через порог. Джей повернул выключатель, и помещение мгновенно как бы наполнилось кровью: красноватый свет падал с потолка, красными были стены – бархат, решила Сара после секундного замешательства, всматриваясь в окружавшие ее предметы, о которых она только слышала, но которые никогда не видела собственными глазами.
– Помнишь, я как-то говорил, что хочу оборудовать у себя в доме донжон?[14] – обратился Джей к Энтони. – Ты, наверное, подумал, что я шучу, а?
Сара прошла вперед, голоса мужчин доносились теперь из-за спины; ее манило к себе алое, лишенное окон пространство. Донжон. Слово было новым – но в последнее время Сара открыла для себя много нового.
В переднюю стену помещения был вделан огромный деревянный крест в виде буквы «X», футов восьми в высоту, с прикрепленными вверху и внизу к поперечинам металлическими кольцами и кожаными ремнями. Мысленно Сара увидела Энтони висящим на этом кресте с распростертыми в стороны руками и ногами.
Рядом в стену были вделаны крючья, с которых свешивались несколько дубинок и хлыстов, две пары наручников, какие-то отсвечивавшие серебром зажимы и тиски – для наиболее чувствительных частей тела, решила Сара, хотя это могло быть только догадкой.
В центре комнаты стояла кровать. Собственно говоря, не кровать, а обтянутая кожей кушетка, примерно четыре на восемь футов, со свисавшими по бокам тремя парами металлических колец. Сара представила себя на этом ложе и тут же, внутренне содрогнувшись, отогнала образ прочь. В углу к потолку была прикреплена короткая металлическая перекладина, нечто вроде цирковой трапеции, но кожаные ремни и тонкий, плетенный из проволоки тросик проясняли предназначение устройства. Шедший от перекладины, тросик наматывался на торчавший из стены ворот, походивший на лебедку. На полу, прямо под перекладиной, лежал металлический брус, но вместо кожаных ремней там были оковы из железа, а к середине приварено довольно большое кольцо. Присев, Сара коснулась рукой холодного металла.
– А для чего здесь это кольцо? – спросила она. Энтони с Джеем негромко рассмеялись.
– Чтобы привязывать к нему определенные части тела, – объяснил Джей.
Выпрямившись, Сара двинулась в противоположный угол – ее внимание привлек исходивший оттуда блеск. Красноватым отсветом сверкал кинжал – сталь клинка покрыта узорами, в резную рукоять вправлен прямоугольник из кроваво-красного мрамора, лезвие дюймов трех в длину отточено до остроты бритвы. Чуть в стороне лежали две тонкие веревки и длинные куски витого шнура. Кинжал вызывал в воображении пиратов; красный пол представлялся лужей крови. Желание задавать новые вопросы пропало.
Раздался голос Энтони, спрашивавшего ее о чем-то, но Сара расслышала лишь собственное имя.
– Что?
Она обернулась. Энтони остался один. Джей вышел.
Странное ощущение испытывала Сара в этой комнате, куда извне не проникал ни один звук. До сих пор она не могла понять, для чего Энтони понадобилось привести ее в этот дом. Она смотрела на стены и думала о Синей Бороде, о маленьком золотом ключике от потайной комнаты, право входа в которую принадлежало ему одному.
– Я говорю, что ты, наверное, заинтригована?
Энтони стоял теперь совсем близко, их разделяло всего несколько дюймов, и все же он не изъявлял никакого намерения прикоснуться к Саре. Воздух в комнате уплотнялся, сгущался, как всегда бывает в помещениях со звукоизоляцией, – голос в нем растворялся, тонул.
– Не знаю. Наверное. – Слова прозвучали совсем глухо.
Сара подошла к стене и принялась рассматривать ее с видом разборчивого покупателя, озабоченного качеством предлагаемого ему товара. Сняла с крюка один из хлыстов, тот, что выглядел не так устрашающе; меньших размеров, он походил на почти изящную игрушку викторианских времен. Дамский хлыст, подумала Сара и едва не рассмеялась. Улыбка еще не исчезла с ее губ, когда Сара обернулась, зная, что выражение ее лица ошеломит Энтони. Она сразу же увидела охвативший его страх. Это была ее награда; от ощущения томительного удовлетворения лоно Сары наполнилось влажным жаром.
Медленно, как бы нехотя, она направилась к Энтони.
– Ты заинтригован, а, Энтони?
Он не ответил. Он стоял и смотрел на нее. Это была игра в выжидание, и сейчас это была ее игра.
Обойдя Энтони сзади, Сара откинула правую руку. Хлыст со свистом рассек красный воздух. В точно угаданный момент Сара сделала резкое движение кистью, и хлыст петлей обвился вокруг его ног. Мышцы на спине Энтони вздрогнули. Единственная его реакция. Даже руки продолжали все так же висеть вдоль тела, даже пальцы не сжались. И все же Сара не поверила ему, зная, каким хорошим актером он умеет быть. Вновь выбрасывая правую руку назад, Сара целилась теперь выше. Удар пришелся по ягодицам, и Энтони слегка покачнулся – но только слегка. Тогда она подошла вплотную, прижалась к его спине и быстрым движением схватила его меж ног.
– Расставь их пошире.
Энтони повиновался; Сара почувствовала, как волна страха прошла по его телу. Сейчас ей не составляло никакого труда читать его мысли. Энтони боялся, что в следующий раз она выстрелит хлыстом туда, где в данный момент находилась ее рука. Сара и в самом деле обдумывала такой вариант, но куда больше ей хотелось как можно дольше держать Энтони в напряжении – теперь его очередь испытать то, что испытывала она сама в течение всего этого вечера.
Она отступила на прежнее место, занесла хлыст. «Еще разок по заднице, Энтони, как непослушного ребенка». Слова эти остались непроизнесенными, а хлыст опустился слишком низко, и кончик его лишь чиркнул Энтони по левой икре.
– Давай-ка поменяемся местами, – сказал он, быстрым движением поворачиваясь к Саре лицом. – Если ты такая вдруг стала храбрая. Здесь полно игрушек – какую ты предпочтешь?
С этими словами Энтони подошел к ней, взял из руки хлыст.
– Думаю, что этим ты уже натешилась. Как насчет кушетки, Сара? Или креста – тебе не кажется, что на нем будет очень уютно? Или он все-таки немножко пугает, а?
Сара смотрела на него в упор, надеясь, что в глазах ее бушует пламя. Но теперь во взгляде Энтони тоже вспыхнули искры. Она вспомнила Прометея, укравшего у богов их огонь и прикованного за это преступление цепями к вершине горы. Неужели она только что сделала то же? Похитила никогда не принадлежавшую ей власть, и теперь, в качестве наказания, должна вынести пытку?
– Ну же, Сара, куда делась твоя любовь к приключениям? – испытующе спросил Энтони. – В донжоне ты впервые. Неужели тебе не хочется узнать, что же это такое? В конце концов, нас же здесь только двое.
14
Внутренняя, самая укрепленная башня средневекового замка, а также подземная тюрьма или камера пыток (фр.).