- Кстати о преданности, вы знакомы с доктором Ремусат?
- Вот те на! Это доктор медицины. Выдающаяся персона.
- Приглашен ли он на обед де Сан Лус?
- Не знаю.
- Мне бы было приятно увидеть его.
- Он ваш друг?
- Я просто знаком с его репутацией и высоко это оцениваю.
- О, это ученый века. Я сделаю так, чтобы вас пригласили, если пожелаете, то представлю вас.
- Это дело сеньора де Сан Лус, – вежливо сказал кабальеро.
Пакито поджал губы, а затем сказал:
- Также дело сеньора де Сан Лус представить вас русскому послу…
- Полагаю.
- И что вы будете делать?
- То, что делает кабальеро в хорошем обществе в подобных случаях: я протяну руку в знак уважения хозяина дома.
На этот раз Пакито не поджал губы, лишь покачал головой, словно говорил: против этого человека нет человеческой силы, и произнес:
- Это верно.
- Пакито, несколько дней назад вы говорили, что желаете иметь Шекспира целиком и полностью. Вчера Ман наводил порядок в моих вещах и обнаружил настоящее произведение искусства, и я с удовольствием пришлю его в ваш дом. Это подарок лорда Полкера.
- Сеньор…!
- Сохраните себе это в память о неотразимом путешественнике, который не является таковым.
- Это будет моей реликвией.
Сеньор де Раузан знал, что делает, Пакито тоже. Каждый мерял своей мерой. Вот почему последний сразу побежал в дом де Сан Лус и спросил у Эвы:
- Доктор Ремусат приглашен на обед?
- Не знаю, но можем взглянуть на список гостей.
Проверив список, она не нашла там имени доктора.
- Ну что ж, – сказал Пакито Эве, – если хотите порадовать определенную личность, сделайте так, чтобы ваш папа пригласил доктора Ремусат.
- Какую личность?
- Ту, которую обрадуете, в доказательство привязанности.
- Скажите имя этой личности.
- Вы поняли меня, это он, – Эва покраснела.
Подмечено, когда женщины говорят о мужчине по секрету, это все равно что открыто назвать его фамилию или звание и обратиться к нему по имени. Подмечено, что если между женщинами и этими счастливчиками нет любовных отношений, то по крайней мере, положено начало таким отношениям. Это наблюдение становится более точным, когда из разговора совсем исчезают имя и фамилия личности, и говорят он. То же самое – о ней.
Как и ее мать, Эва увлекалась, но хотя она не спросила Пакито из благоразумия: О ком о нем вы говорите? Но все равно выдала себя. В чем же ее вина? Возникла ли любовь в ее сердце к сеньору де Раузан или она только зарождается? Никто не знает. Мы говорили, что рок преследовал кабальеро де Раузан, может быть его дар сбивал женщин с толку так, что они не понимали, что чувствуют к нему или в них напрочь пропали любовь или страх, влечение или неприязнь. Не знали, хотят ли следовать за ним или остановиться, найти или сбежать, ободренные его обходительностью, а его безразличие их смертельно ранило.
Как ожидалось, доктор Ремусат был приглашен на обед к де Сан Лус, об этом читатель знает, а вот почему сеньор де Раузан хотел, чтобы состоялся званный обед – читатель не знает. Если кабальеро не знал, куда это приведет, то не делал даже незначительных шагов. Он хотел найти в доме де Сан Лус честного человека, которому мог бы довериться. В любом случае кабальеро стоило прийти.
А Пакито не терял времени и не сидел без дела. Он служил интересам и увлечениям сеньора де Раузан, Эвы, а также Мортимера, Эркулеса и той сеньоры, чье имя мы считаем уместным скрыть. Также он служил Рюрику. Разумеется, служить одним, значит, предать других, а предать всех, значит, послужить всем для уравнивания.
X
В день званного обеда в кабинет русского посла явился Мортимер. Вот что там произошло.
- Время не терпит, мы должны решить что-нибудь, – сказал Мортимер, который этим вечером хотел царить на празднике, тщательно выбрав одежду, дорогие духи и ювелирные украшения.
- Я в нерешительности, – ответил русский, – дуэли бывают разные, и это затрудняет мой выбор. Если вам есть, чем заняться, оставьте меня, я подумаю и сообщу, что нам делать.
- Но если мы упустим оставшееся нам время, могут появиться непреодолимые препятствия, и будет досадно потерять наилучшую возможность покончить с ним этим вечером.
- Положитесь на меня. Я хочу помочь вам в этой выходке, чтобы порадовать нашу подругу и не хочу проиграть.
- Хорошо.
Мортимер попрощался с ним и подумал, что посол ничего ему не сообщил, заподозрив, что тот распространится о так называемой выходке. Это уязвило самолюбие Мортимера, но он смирился, в надежде, что все получится.
Рюрик закрылся в кабинете. Снова он вытащил из комода портфель и уже пожелтевшее письмо со времен случившейся ссоры, где его друг отвечал на просьбу Рюрика сообщить о кабальеро де Раузан.
Рюрик читал письмо. Оно гласило:
«Хосе Уго де Раузан, или неотразимый кабальеро, человек не сколько красивый, сколько мужественный, с красотой математических пропорций. Он очень талантлив, разносторонних знаний, говорит глубокомысленно и уместно. Его речь гладкая и острая, утонченная и изящная. Его логический метод подобен притчам Христа и поражает сравнениями. Искусный наблюдатель, он обычно молчит, но победоносно может отстаивать свое мнение. У него презрительная, обескураживающая улыбка и хладнокровная отвага наивысшего порядка. Он пленяет людей, не используя внушение. Женщины говорят о странности этого человека, а мужчины ненавидят и боятся его. Из гордости он старается делать только правильно, выставляя напоказ одно и скрывая другое. Намеренно он притворяется непонятным нелюдимом, утомленным человеком-загадкой. Хотя в нем нет огня, но он очень опасен для дам, потому что по прошествии нескольких дней, он сеет, так сказать, семена любви, а затем бросает их навсегда. С одаренными или модными женщинами происходит всегда одна и та же история, которую он сам решает, закончить или нет. Они хотят быть любимыми, чтобы подчинить его или пренебречь. Опасная затея, потому что Раузан вызывал в них сомнения, вспышки гнева, ревность, досаду, а затем бросал и забывал их. В самый неожиданный момент, воспользовавшись незначительным событием в прошлом, сражался и побеждал. Одни говорили, что он не искал выгоду от побед, другие – что искал. Он не Ловелас, и ни Ришелье, но еще опаснее этих двоих. Персон, которые не говорили о нем плохо, он покорял и духовно порабощал откровенностью, неожиданной помощью, наивысшей обходительностью, заставляя их столбенеть. Он бы был поэтом, если бы захотел, его дарования столь значительны, как и его познания. Это великий медик, он добился больших политических и военных побед, и хотя говорят, что он чудотворец, я лишь полагаю, что он усердно изучал Иоганна Каспара Лаватера, Франца-Йозефа Галля, Иоганна Каспара Шпурцгейма, Жан Пьера Жозефа Брюйера, и Франсуа де Ларошфуко. Он видит человека насквозь, развлекаясь его увлечениями и тайнами. Он много путешествовал, объехал весь свет и знает человеческое сердце как никто другой. По поводу его морали есть сомнения. Он вопиющий материалист. Его обвиняют, что он опоил свою жену, чтобы свести ее с ума, ему приписывают преступления душегубов Эдинбурга. Есть те, которые называют его воскресшим. Откуда он, неизвестно. Говорят, он сколотил большое состояние, как офицер эмира Абдель-Кадера. Кое-что я опущу, сказанного хватит, чтобы дать некоторое представление о нем. В любом случае его иметь лучше в друзьях».
Закончив чтение письма, Рюрик сказал:
- Если бы эти сведения у меня появились своевременно, то несколько лет назад я не стал бы огорчаться ссорой с этим человеком. Пока еще молод, я должен быть безупречен и действовать осторожно. За полученный урок я хотел бы отомстить.
Посол оделся, потребовал карету и поехал на прогулку, пока приближался час обеда.
Когда завершилась первая часть пиршества, посол сказал Мортимеру:
- Я считаю, мы должны прибегнуть к науке. Это не вызовет ни у кого подозрений при таком раскладе.