— Лежать! — На пол, уроды! — на испанском закричалво внешку на двух стоящих у выхода офигевших от неожиданных перемен охранников Серый, активируя винтовку. Охранников было двое, второй вышел на улицу покурить — его место согласно штатному расписанию в данный момент было внутри. Бегущий следом Макс, не разводя демагогию, лаконично заехал второму охраннику прикладом по скуле.
— Я-а-а-а!
Первый хотел что-то сказать, но что, осталось неизвестным, так как подскочивший Ильяс вырубил и его.
— Давай! — махнул Лёха рукой Исмаилу, занимая позицию справа от проёма створки входа.
Исмаил раскрыл чемоданчик, нажал активацию, после чего, стараясь не высовываться из-за левой стороны проёма, с силой (тяжёлый) запустил чемоданчик внутрь.
— МОООТООООР!!! — проорал Лёха по общей линии, деактивируя свою винтовку и отключая связь. В этот момент так должны были поступить абсолютно все члены отряда, кто его слышит. Кодовая фраза активации ЭМИ-бомбы, кто не успеет, останется без оружия, слепой и глухой.
Створка гермозатвора, уже начавшая опускаться, дёрнулась, как и начавшие смыкаться створки внутренних дверей. Охрана бдила, не придерёшься. Но было поздно. После условного «взрыва» всё резко вдруг встало, замерло, жужжание приводных сервомоторов прекратилось.
— Чисто! — Лёха махнул, «включаемся», вновь активировал линию связи и винтовку.
— Четыре-прима-один, шлюз чист, мы пошли!
— Есть, четыре-прима-один! — голосок фифы. — Продолжайте атаку.
— Есть продолжать. Парни! — Пальцовка своим — «вперёд».
— Пять-прима — четыре-прима, мы за вами. — Голос коллег. Которые во время ЭМИ добежали до створок и опустились рядом на колено в десятке метров сзади. Бойцы шестой-прима должны взять под контроль чёрный ход — выход для прислуги и снабжения.
Макс и Серый первыми юркнули в зев входа. Откуда тут же раздался звук глухого удара и вой:
— А-а-а-а-а!..
— Лежать, сука!
Лёха пропустил Исмаила и тоже двинулся внутрь.
Веселье ещё не было в разгаре, скорее шло к завершению начальной фазы. Основная фаза ожидалась чуть позже, через пару часов. Но отсидевшие почти два месяца в городском изоляторе нацики, а место это не из самых приятных на планете, не имея других, более важных дел, зато имея небольшой финансовый фонд от спонсоров «на поддержку», решили не тянуть и начали отмечать освобождение, как только обняли всех родственников и перецеловали всех девушек (у кого они были). Плюс, мгновенно подключившиеся друзья, так же за парней переживавшие, да и как можно пропустить халявный банкет? В общем, в зале находилось около пяти десятков человек — родственники, знакомые и друзья троих потерпевших. Да-да, потерпевших, ибо раз парней оправдали, значит, они невиновны, и сидели в тюрьме зря, неправда ли? Наверняка юристы встречные иски по этому поводу готовят. В общем, к вечеру количество гостей должно минимум утроиться, или Лёха ничего не понимает в жизни. Но и того, что было сейчас, хватало их маленькому отряду за глаза.
— Лежать, сука! Модой в пол!
— Бегом, мразь!
— А тебе что, особое приглашение?
Тычки. Удары. Крайне лаконичные приглашения к действию. И это они ещё не добрались до главного зала, «роняя» тех, кого встретили на пути, на лестнице вниз. Весь ресторанчик был подземным, и это хорошо — не надо распылять силы. Просто шли и шли вперёд.
Свет от элетромагнитного импульсы вырубило везде, во всём заведении. По лестнице они спускались в полной темноте, спасали их фонари на оружии и линзы тепловизоров перед глазами. Но перед самым входом в искомый зал (не главный к счастью, главный больше, и пустее), в заведении включилось-таки аварийное освещение.
Двое бойцов шестой группы пересеклись с ними у входа. Персонал заведения, повара из Юго-Восточной Азии, геройствовать не торопились и мгновенно выполнили все требуемые действия, трое их ребят остались контролировать процесс. Подкрепление не помешало, наоборот — люди здесь ой как нужны. Пять десятков рыл, среди которых привыкшие к безнаказанности нацики…
Лёха вырубил прикладом бычка, на которого до этого орал, понимая, что тот хоть и слышит его, не отдаёт словам отчёта. Тут вообще мало кто что понял, а испугаться народ не успел ввиду потёмков — красноватые лампы аварийки лишь добавляли путаницы, мало что для аборигенов проясняя. Отчаявшись, он поднял гауссовку вверх и дал очередь по потолку, напичканному приборами освещения.