Удобно, экономит время, упрощает процесс перезарядки. А главное, вдвое увеличивает ёмкость разгрузки. Это важно, ибо теперь, оставшись в одиночестве почти у точки врага стреляю постоянно. Я тот ещё пчёл, жалю направо и налево, у меня не побалуешь. Боеприпасы нет смысла экономить, вряд ли и эти израсходую, но мало ли. В реальной жизни игольники бы перегрелись и приказали долго жить на второй перезарядке, но мы не в реальной жизни, и я делаю очередные десять метров пути.
Попадание. В спину. Система засчитала, как неопасное, красный свет перед лицом лишь моргнул. Бегу, стреляю. Не туда, откуда попали, но мне и без того есть куда стрелять. Мышцы не болят и не стонут только потому, что в таком восприятии я не чувствую боли. Но в реальности близок к тому, чтобы разорвать мышцы и связки, это мой не мысленный, а вполне себе физический предел. Я всё-таки человек, каким бы богом меня ни считали.
Мигание красным. Рука. Левая. Заблокирована. Плевать, я уже на открытой площадке. Наконец!
Засада. Они оставили охранение по всем правилам, с трёх сторон. И ещё сзади стреляют, догоняют. Не пройду.
Конец? О, нет, конечно. Я знал, что так будет. Так не могло не быть — я сам бы такую же защиту точки организовал бы. И добежать до площадки с кем-то из своих кирпичиков для отвлечения внимания я также не рассчитывал. Всё по плану, всё учтено.
Что остаётся?
Только прыгать.
Вот он, мой звёздный час этого вечера. Мой финальный прыжок. Ни до, ни долгое время после я таких себе не позволял. Кувырок, и выйдя из него направить все силы в ноги, а всю энтальпию сознания — на расчёт траектории. Ибо второго прыжка не будет, только один! Кажется, вторая рука заблокировалась уже при выходе из кувырка, но я успел. И рассчитать, и прыгнуть.
Полёт. Медленный, как в кошмарном сне. Сквозь тягучий-тягучий кисель воздуха. Снова попадание, забрало загорелось красным. Победа команды Санта-Катарины по условию «Последний выживший». Но бой не закончен, я лечу, и теперь мой полёт может изменить только настоящая, всамдельшняя, имеющая кинетическую энергию пуля. И лучше пуля, от огнестрела — иглы слишком проникающие, слабо меняют траекторию летящего тела, предпочитая застрять внутри него. Но у противника только лазеры, а значит, он не может повлиять больше ни на что.
Я тоже больше не могу. Но мне и не надо — я сделал ставку, и лечу, ожидая, как она сыграет. Угадал или не угадал — как в казино. Всё по заветам нашей любимой королевы. Куда лечу — не вижу, мешает красный свет в забрале, но это поправимо. Жду приземления.
Медленно, очень медленно преодолеваю высшую точку полёта, после чего заблокированный скаф, меняя положение в пространстве (заваливаясь чуть набок), продолжает лететь вниз.
Вот, наконец, и он. Удар. Правильно я рассчитал — допрыгнул, удар пришёлся на терминал. Столкнувшись с которым, моё тело железной болванкой отскочило в сторону на пол — я не мог двигаться, чтоб погасить энергию удара и как-то защититься в падении. Не важно, переживу, терзала лишь одна мысль — ну и? Угадал или нет? Попал или нет по самой кнопке?
Кнопка «бомбы» большая, примерно двадцать сантиметров в диаметре. Мы играем в скафандрах, а это массивные штуковины — чтобы не целиться при нажатии. Подбежал, хлопнул рукой куда достанешь. Или ногой. Или головой. Чем угодно, это именно физическая кнопка, реагирующая не на касание, как сенсор, а на механическое нажатие.
Оказалось, я нажал бедром. Не самим бедром, а местом, где работают сервы изгиба ноги в его районе, одновременно и бедром, и корпусом. Ещё чуть-чуть, и перелетел бы кнопку. Но не перелетел. За малым, но малый не считается — в контрас, как и в любой войне, нет условного наклонения.
— …по условию две бомбы! — раздался голос в голове ошарашенного меня, когда красный свет в забрале потух, а сочленения заработали. Голова болела жуть, я ничего не понимал, в висках стучало.
— Повторите! — попросил я, обнаглев, у оператора. В каждом скафе есть экстренная связь с ним, на всякий случай. Мало ли, может у человека с сердцем плохо, а он без движения заблокированный валяется.
— Победа команды офиса по условию две бомбы! — повторил мне не механический голос искина, а живой, оператора. — Ты допрыгнул, парень!
— Может всё же ко мне? — спросил полковник, когда я вышел покурить на крыльцо в ожидании Белки и девчонок. Душ, переодевания, всё такое — там сейчас творится что-то невообразимое, все сходят с ума, и я поспешил свалить с праздника жизни. Стал неловко себя там чувствовать. Это их праздник, их день, а я старался не для этого. Я вообще эгоист. Вставший рядом полковник также вытащил сигарету и нервно задымил — я впервые за сегодняшний день почувствовал, как сильно его обуревают эмоции. ОбуреваЛИ, это отходняк, хотя для него всё не закончено (в отличие от меня), а только начинается. Не самое интересное, но важное и кропотливое — слишком многих выпущенных джинов в ближайшем будущем придётся усмирять.