Наши подъехали на двух мини-автобусах. Десантирование… И с ходу — в бой, круша черепа, челюсти, носы, руки, ноги и всё, что попадёт им под руку. Численность была не на стороне марсиан, но за них играло ошеломление. А ещё показная холодность — с ними никто не срался, не спорил, ничего им не доказывал. Их никто не призывал к порядку, и вообще ни к чему не призывал. Их просто били. За то, что вышли на площадь орать гадости про Русский Сектор. Остальное вторично.
На ребят сначала навалились — студенты народ безбашенный. Но при виде реальной крови и пробитых голов, при виде ровного строя — подались назад. Страшно! Лёха два часа мурыжил своих в ангаре в Боливаресе, отрабатывая тактику и технику. Ребята под командованием ему попались не промах — и сами не лаптем щи все эти годы хлебали, кое-что умели. Вид ровного строя, наносящего единый многорукий многобитный удар, когда не каждый сцепляется с каждым, с кем может, а когда каждый из врагов прикрывает товарища, не давая вырвать из строя одного из своих, кого угодно введёт в замешательство. И студенты дрогнули. Помчались врассыпную. Хоть их оставалось более ста пятидесяти против неизменных двух десятков. Позже узнал, там было больше десяти человек, болеющих за марсианскую «Энергию». Болеющих именно в том смысле, в котором намекаю. Боевой актив. Вот и встретились мы по эту сторону баррикад.
Парней всех взяли, никто не ушёл. Да и не старался никто — мы сразу знали, вряд ли получится. Не с площади у Сената, в напичканном гвардией районе. После чего в бой вступили адвокаты сеньора Рохелео, выкрутившие дело так, что парням просто погрозили пальцем.
Ибо митинг у Сената не был разрешён. О нём не было даже уведомления в префектуру. Интерес СМИ был, а уведомления — нет. Получается, они напали на хулиганов, нарушающих правопорядок — представляете уровень иронии? Фанаты марсианской «Энергии» восстанавливают порядок в сердце Альфы, на который отчего-то не обратили внимания представители всех силовых служб планеты. Спасители нации прямо! Так можно на карьере несмываемый штамп о получить, и судьи предпочли не связываться и закрыть дело за отсутствием состава. Причём с обеих сторон — студентам благодаря сеньору Кастро ВДРУГ тоже стала светить статья о хулиганстве.
Это была наша первая победа, но все мы понимали, это лишь начало войны. Мы заявили о себе, подняли флаг, и теперь настала очередь второго шага — бескомпромиссности. И в отношении нас к противникам, и по отношению противников к нам.
Сегодня, только что, мы завершили следующее громкое дело, которое вели неделю. Дело об убитой девочке, работающей без контракта. И двумя последними убийствами прогремели так, что теперь нас в покое не оставят. Ни кланы, ни силовики, ни третьи силы
А может оно и к лучшему?
Берлога встретила меня любым каким бы то ни было отсутствием реакции на моё появление.
В креслах дежурных сидели Солёный и Дэн, за третьим терминалом работал Слон. За командирским никого не было. Бросив ребятам приветствие и получив стандартое «угу, здарова, командор», прошёл в резервную комнату. Это где стояли вторые номера терминалов. Там было пусто. Лишь на столе стояло откупоренных и наполовину выпитых две бутылки пива. То есть тут кто-то был, но вышел. В дальней комнатке, это где диван, сидела Паула, и, наморщив нос, вчитывалась в распечатки. Распечатками был завален весь стол, который мы для неё спешно купили. Она сказала, что в свинарнике работать не может, а за терминалом ей… Непривычно. Для бумаг нужен стол, и точка.
— Привет, чика. — Я прикрыл дверь, к которой и прислонился.
Паула улыбнулась. Тряхнула рыжей копной, склонила голову набок. В её обалденном декольте отчётливо выделялся золотой единорог. Когда я говорю «обалденном» я это и имею в виду — два видневшихся полушария с ущельем между ними великолепно подходили для бала, званого вечера в элитном клубе, под не менее обалденное и дорогущее вечернее платье, но никак не в тараканнике пещеры Фрейи, где мы все честно работали. В смысле мы тут только работали, больше ни для чего у нас не хватало здесь времени.
— Привет, Хуан. Заходи. Присаживайся. — Кивок на стоящий рядом стул на колёсиках. Стульев мы также докупили во множестве, так как в Берлоге теперь бывает много народу.
— Ты же знаешь, я в курсе всех этих уловок, — кивнул ей на единорога, присаживаясь. — На меня они не действуют.
— Так уж и не действуют? — Довольный и слегка покровительственный блеск в глазах: «как же как же, рассказывай!»
— Ну, разве что совсем чуть-чуть, — признался я, продолжив путешествие глазами по её телу. Теперь очередь дошла до её не менее обалденных ног, которые почти не скрывало жёсткое мини.