— Рассказывай. — Переход к деловому тону для неё — вещь обыденная. Я вообще не знаю, расслабляются ли они, члены королевской семьи, на сто процентов. Всегда, в любой момент, даже в постели после ядерного перепиха, моя белочка готова перескочить с «расслабона» и условностей в режим «принцесса на работе», когда всё не важно и имеет значение только дело. Которое, как известно, превыше всего.
— Что рассказывать? — нахмурился я, решив тянуть время и прощупать её карты — что именно и насколько глубоко она вчера почувствовала.
— Хуан, я может и не самая умная. — Грустная улыбка-констатация. — И даже легкомысленная. Но за дурру меня не держи. Рассказывай, что вчера случилось, и почему ты был ТАКИМ.
— ТАКИМ? — сделал я вид что не понял.
В ответ холодный блеск глаз.
Я снова заработал ложкой. Помолчав где-то с минуту, выдавил:
— Я целовался с Мариной. Она вчера приезжала в Берлогу, привозила Беатрис. Не удержался.
— Только целовался? — грозный прищур глаз, словно две бойницы.
— Да. И я уже говорил не раз, если я изменю — не буду юлить, скажу прямо. Не веришь?
— Верю. — Покровительственная, но предельно серьёзная улыбка. — Но как считаешь, мне должно быть приятно, что мужчина, с которым я с недавних пор не просто встречаюсь, а живу под одной крышей, целует своих бывших? «Не удерживается»?
— Она не была моей бывшей! — искренне возмутился я.
Равнодушное пожатие плеч.
— Это твоя версия, проблемы твоего восприятия. Для меня она бывшая, хоть ты и не встречался с нею, а просто спал.
Действительно, сюр какой-то. Но ведь я действительно не считаю, что у нас с Санчес что-то было.
— А ещё она твоя настоящая! — А это Бэль произнесла уже громче, с нотками начинающийся истерики.
Вдох-выдох, вдох-выдох…. Фух, отпустило — бельчонок чуть не сорвалась, но взяла себя в руки. К её чести, такое тоже за ней водится, и это тоже часть аристократической «прокачки».
— С Мерседес тоже целовался? — пронзающий взгляд голубых глаз. Я кивнул. — А почему не говоришь?
— Потому, что дела корпуса тебя не касаются.
Знаете что такое вулкан? Это когда стоишь, а под ногами дрожит земля. И ты чувствуешь, как из под земли на поверхность неумолимо поднимается нечто ужасное, что сметёт тебя, как пылинку. И только в самый последний момент видишь результат — взрыв вершины и извержение. Вот то же самое сейчас прочувствовал я.
— Ещё раз произнесёшь эту фразу, и я тебя вышвырну! — Она всё же сдержалась, лишь мелко задрожала, полыхая глазами.
— Вышвырну? — Слово зацепило.
— Не увиливай цеплянием к терминологии! Почему ты считаешь, что можешь таскаться за юбками всяких шалав, живя со МНОЙ? Ты считаешь, это должно мне нравиться?
Покраснела, побледнела, снова покраснела. Тяжело задышала, но всё-таки сдержалась. Почти равнодушно бросила:
— Раз дело корпуса — вали в корпус!
Я отставил пустую тарелку — и не заметил, как приговорил содержимое. Обошёл её диван, попробовал обнять. Она не далась, отмахнулась. И ещё. И ещё. Положить руки ей на плечи удалось только с четвёртой попытки.
— Бельчонок! — зашептал ей в ухо. — Солнце, поверь, если б я мог ответить на твой вопрос, почему это делаю, я б ответил! Если б мог удержаться — я б удержался! Я буду негодяем, если совру, что мне снесло крышу от их прелестей и не думал о тебе. Думал! И даже сравнивал. И понимал, что ты лучше, что люблю я тебя и хочу остаться с тобой! Но отказаться от них, оттолкнуть, не мог. Почему? Потому, что… — Вздохнул, отстранился и перепрыгнул, сев рядом.
— Можешь меня выгнать, полностью поддерживаю и слова не скажу. Но я сам ни черта не понимаю в происходящем. Да, ничего не мог сделать. Не мог оттолкнуть. Но даже так я понимал, что они не стоят того, чтобы променять их на тебя.
— Твою бога душу!.. — литературно ругнулась она. — И как относиться ко всему этому мне? Об этом ты думал?
Она ВЕРИЛА мне. Что не изменял и не собираюсь. Если б сомневалась, я б уже давно был в корпусе. Как же я люблю всё понимающего бельчонка!
Я виновато, как нашкодивший кот, приник к ней, вытянулся и лёг ей на колени. Она не стала отталкивать, принялась водить мне пальцами по голове, перебирая волосы.
— Ты спала с этой мерзавкой, знаешь, какая она классная. — Неплохо напоминать сеньорите и о её проделках, меньше давить будет.
— И что? Ты же знаешь, что девочек и мальчиков я разделяю. Это разные вещи.
— Есть ещё аспект проблемы, — продолжил я, — она играет важную роль в моём деле. Я скинул на неё всю текучку и подготовку. И было бы неплохо держать руку на пульсе, контролировать её через чувства.