Их предупредили, что он — мажор. Спит с младшей принцессой, и королева смотрит на его шалости за пределами её постели сквозь пальцы. Его можно и даже нужно топить (сквозь пальцы у королевы во всех смыслах, то есть в обоих направлениях), но ни дай бог проявить неуважение! Вылет мальчишки из шоу-бизнеса ей фиолетов, а вот неуважение она может отнести на счёт своей семьи, и тут последствия будут катастрофические. А ещё младшая принцесса — любимое чадо сеньора Козлова, у которого, поговаривают, есть компромат почти на всех в Альфе, который утопит кого угодно и без вмешательства её величества, просто по жалобе дочурки. А потому мальчонку сегодня они буквально вылизывали, прощая любые выпады. За десятую долю таких выпадов иной бы…
Дальше думать сеньор не хотел. Хотел на волю, на улицу — прочь из этого здания! Хотел курить, наконец! Нормально курить, на свежем подкупольном воздухе.
Незаметно подкрался вечер (как же они долго!), но в школе искусств было ещё много народу. В основном дети, сжимающие в руках чехлы с различными инструментами. Скрипки, тромбоны, альты, виолончели… Некие неизвестные ему духовые — в классификации духовых сеньор разбирался не особо.
— Ой, извините! — В него врезалась и повисла на поясе потерявшая равновесие девчушка лет четырнадцати, одна из нимфеток, у которых закончилось занятие. В руке держала чехол со скрипкой, которым его нечаянно стукнула по месту чуть ниже спины. Тут же поднялась, для порядка отряхнулась и побежала дальше, не сходя со своей волны, на которой находилась до столкновения.
— Да ничего… — произнёс он и двинулся было дальше, но…
Сеньор имел большой опыт работы в гвардии, тренированная интуиция в нём забила тревогу, и он обернулся в её сторону. Но девчушка была уже далеко, бежала по коридору вдаль — дети её возраста не любят ходить пешком. Что-то было с ней не так, что-то не давало ему покоя, но что — сеньор сообразить так и не смог, хоть грудь и щемило чувство неправильности. Издав вымученный вздох (как же всё здесь достало), он пошёл дальше — до холла и выхода наружу оставалась пара десятков метров.
Улица. Щемящее чувство не отпускало. Пачка любимых сигарет…
Сеньор с наслаждением выкурил две сигареты подряд. Выкинув последний окурок в стоящую на крыльце урну, спустился и бодрым шагом направился в зев пешеходного спуска к школьной парковке. Выход с неё был сделан на главную улицу, видимо, для безопасности. В здании много дорогого оборудования, безопасность нужна. А с одним выходом её организовать проще, не надо монтировать два пункта контроля на входах с разных сторон.
Спустился по серпантину на три яруса — лифт вниз брать не стал, вниз и размять ножки после долгого сидения можно. А вот и его галерея.
Впереди простиралась «аллея» парковочных мест длиной двести метров. Почти пустая, лишь несколько машин разных классов составляли компанию его красавице. Интуиция вновь забила тревогу, но причин её сеньор понять не мог — вокруг всё было тихо и спокойно.
Сел в салон. Рулить самому не хотелось, выставил автопилот до дома. Откинулся на спинку пилотского кресла. Прикрыл глаза, вспоминая этого чёртова утырка.
…М-мать! Его б воля, он бы показал этой мелкой сволоте, что такое уважение! И к старшим, и к старшим по положению! Как же распоясалась современная молодёжь!..
Логика в его словах, конечно, была. Чайник Обратной Стороны кипит. Вот только нельзя давать её выкормышам спуску. Сделаешь носик для тонкой струйки — а они завалят тебя паром с ног до головы, не рад будешь, что согласился на уступки. Это будет начало конца королевства, русские свиньи не успокоятся, пока не уничтожат его, и их больше не получится загнать в пока ещё существующую резервацию.
Нельзя идти на уступки! И нельзя допускать к распространению такие песни, какая бы доля истины в его словах ни была.
Он уже почти приехал, машина неспешно катила по родному куполу, благо тут не слишком далеко, и, кажется, ему удалось проскочить до пиковых пробок. Остановился на предпоследнем от дома светофоре. Как вдруг люка идущего впереди атмосферного броневика раскрылись, с обеих бортов, и из них на землю начали выпрыгивать накачанные парни в стальных закрытых шлемах и серых доспехах со знаками специальной полиции на груди и спине. Вооружены они были средними «жалами» и тяжёлыми «кайманами».
— Что за… — хотел сказать сеньор, но внезапно оба люка кабины его машины раскрылись. Почему — подумать не успел, ибо через мгновение первый из подбежавших бойцов, сгробастав его пятернёй доспешной перчатки за форменный китель на груди, нетолерантно выволок наружу. После чего с аккуратностью, какой трудно ждать от «маски-шоу», опустил на бетонопластик.