Ещё позже выяснилось, что для расселения такого многоуровневого человейника нужно ну очень уж много ресурсов. Ибо с его двумя десятками этажей над и тремя десятками под уровнем поверхности в них скапливается до десяти тысяч человек, а то и двух-трёх десятков тысяч. Цифры огромные даже для пятидесятимиллионной Альфы. И контролировать такие массивы людей на должном уровне не получается. Человейники сносят, конечно - деньги на это у муниципалитета где-то находятся, дома премиум-класса стоят как раз на месте снесённых гигантов, но скорость сноса слишком медленная.
В этих домах есть что-то типа местной охраны, следящей за порядком, не допускающей поножовщины, драк и откровенного беспредела, но и эти ребята, не говоря о гвардии, не в состоянии справиться с мелкобытовыми проблемами – войнами соседей, вымогательством, «крышеванием» целых этажей бандами из местных жителей, краж и воровства в пределах здания, и, само собой, распространению наркотиков и алкоголя. Каким-то чудом статус домов не скатился до отметки «сортир», там всё же попадаются нормальные, просто очень бедные люди, но количество криминальных элементов на квадратный метр такого человейника зашкаливает.
Почему так подробно про них рассказываю? Потому, что шли мы как раз к такому человейнику, причём самому дальнему, под номером тридцать два по проспекту Бенито Хуареса. Не того Хуареса, который генерал, герой войны за Независимость, а правителя древней Мексики, спасшего страну от европейских колонизаторов – всяких французов, испанцев и англичан. Про этот дом в мини-досье, выданном предварительно Катариной, было сказано много, в основном негативного - он лидер района по убийствам на территории, один этот показатель чего стоит…
…Ах да, я немного перескочил. Начну с начала. Самого.
Мы выбрали Санта-Марту за то, что тут многолюдно, тут реально потеряться (а с тем, что задумали, можно запросто найти проблемы как с гвардией, так и с местными бандами), а ещё за то, что контингент на местном рынке встречается самый-самый разный. Катюша сказала, что это хорошо для практики, а она, как я уже писал, бывшая профессиональная карманница – её слову верить можно. И практика началась.
Условия. Я должен принести назад золотую пластинку, которую Мария Фернанда будет по указке Катарины подкидывать тому или иному человеку. Мне указывают человека, а дальше я сам решаю, как что сделать. Просить пластинку – не могу. Действовать силой – не могу. Воровать, то есть, например, выхватить сумочку и убежать, не могу – всё должно быть в рамках закона. В смысле, человек должен лишиться ТОЛЬКО пластинки, оставшись со всем, что у него было до её подкидывания. Если засекут силовики – должен бежать, причём сам, без поддержки. Если засекут представители местного эскадрона… Тут проще, для этого нам и нужны Роза с Мией. Представителей «крыши» местных карманников им недвусмысленно приказано валить. Насмерть. Ибо нефиг. Сестрёнки – наша с Марифе подстраховка, и скажу честно, оказавшись в этом муравейнике, я был сильно опечален, что тут только они вдвоём, а не весь наш взвод. Да, больше привлекли бы внимания, но тут реально чувствуешь себя… Маленьким и ущербным!
Работа Розы и Мии понадобилась почти сразу - нас засекли быстро, ибо я не профи, да и Марифе среди местных бродяжек выделялась. Вначале ко мне подошёл некий тип мелкокриминальной внешности с бегающим взглядом и сказал, что это не моя территория, и я сильно пожалею, если сейчас же не уберусь. А когда я доставил Катюше очередную пластинку, Роза и Мия почти синхронно ударили небольшими заточками в сердца двум стянутым к месту проведения нашей операции амбалам. Через минуту заточку получил и предупреждавший меня тип, от тоненьких и пока ещё слабых, но ловких ручек прошедшей огонь и воду Марии Фернанды. Всё было проделано с ювелирной точностью и без фонтанов крови – р-раз, и вдруг отчего-то оседает на землю человек, хватаясь за сердце. Плохо стало, родимому. А невдалеке другому. И третьему. Бывает!
Я не рефлексировал по этому поводу – давно уже перегорел. Это были прежде всего ПРЕСТУПНИКИ. Воры и бандиты. Которых не перевоспитаешь. Которые не приносят окружающим никакой пользы, а лишь паразитируют на нашем обществе. Год назад, может, стенал бы, дескать, нехорошо вот так жестоко, без суда и следствия. Без единого шанса дать им исправиться, наконец! Но сейчас я куда больший ангел, чем мог себе это представить в самых страшных своих докорпусных фантазиях.