- Угу, пятерых. И ушли назад, на сцену.
- Ну да, оставив Оливию отдуваться. Сама вызвалась. Это криминально?
- Да нет, не криминально, - добавила Бэль в голос иронии. – И отжигали после этого так, что пол-Гаваны к вам сбежалось – посмотреть. Ничего не видели и не слышали.
- Бэль! – хмурился Хуан всё больше и больше. Девушка сбилась и продолжила:
- А тем временем к Оливии приехали эти уроды, дружки тех, кого вы завалили. Разбираться. А следом за ними гвардия. Те тоже могут, когда надо, а кто-то наверху в участке почувствовал, что надо.
- И? – не понял Хуан.
- И! – хмыкнула Бэль. – Перестрелка там была. Оливию ранили. Легко – пуля прошла плечо навылет. Эту твою Криску тоже зацепило. И Терезу. Тоже ничего серьёзного, царапина, особенно последнюю. Сирена сказала, сами виноваты, где – так очень умные и крутые, а где – так безбожно подставились. Сделала им втык и запретила тебе говорить, чтоб не нервничал. Это мне Лана рассказала, не кривись. В общем, урки успели напасть на твоих «пятнашек» с Оливией, но те смогли собраться и покрошить их, стреляя из тяжёлых игломётов на поражение. От испуга, что промухали опасность. Мяса и кровищи там было!.. – Покачала головой. – А это уже Сирена рассказала. А после их положила подъехавшая гвардия, мордой в землю. Прикладами. В общем, девочки не скучали.
- И всё это под наши мощные аккорды и соляки, – понимающе потянул Хуан и допил многострадальный кофе. Отставил пустую чашку.
- Что он тебе предложил? – Бэль почувствовала, как её глаза зажглись огнём интереса, который второй день не давал покоя. – Золото, как обычно? Тогда почему Лана не в курсе? Золото оно ведь только через офицеров идёт, они тебе не позволяют самому его брать.
Хуан расплылся в каверзной улыбке.
- Не совсем так. Скажем, офицеры до этого ЗАБИРАЛИ моё золото, что я вымогал у плохих парней. В качестве «крыши». Теперь я стал умнее, и памятуя об их скверных привычках, попросил нечто иное.
- Что же именно? – Бэль просто распирало.
- Какая разница? – расплылся в улыбке Хуан. - Кстати, можно тебя попросить? Я совсем не разбираюсь в виски, а мне нужен первосотный экземпляр. Можешь достать пару топовых бутылочек?
Бэль нахмурилась.
- Зачем?
- В гости к одному человеку схожу. Он тоже был в Гаване на нашем концерте. То ещё рок-н-ролльщик!..
Изабелла поняла, о ком может идти речь и поёжилась. Хуан… Он как бы её. Но одновременно не принадлежит ей. Вот такой труднообъяснимый парадокс. Он – человек города, планеты, и совершенно не зависим от неё, и даже её семьи. Хотя она – принцесса, и сам он – ангел её матери. И сделать с этим что-либо невозможно.
* * *
- Нет, не верю! – оборвал я музыку. Искин был переключён на меня, я управлял сценой этого зала виртуальным контуром, активатор которого вихрился чуть сбоку от лица. – Не верю, ты опять не поёшь, а говоришь слова!
Девушка на сцене топнула с психу ногой.
- Как? Как я ещё должна петь? Ты придираешься!
- Не придираюсь! – парировал я. – И ты можешь! Раньше же пела? Вот, прошлую песню осилила же? Так чего на этой опять выпендриваешься?
- Хуан, пошёл на… - Она послала меня в пешее эротическое по поверхности без скафандра. – Ты задолбал! Я нормально пою, это ты корчишь из себя непонятно что, цену перед девочками себе набиваешь! – Кивок за спину, где сидела Фрейя с тремя телохранительницами, не так давно приехавшими и молча наблюдавшими нашу репетицию. Будь это кто другой, их бы выставили, но выставлять её высочество… Дураков нет.
Я картинно оглянулся на Фрейю, из последних сил держащую покерное лицо, чтоб не заржать в голос, повернулся назад. Скривился.
- Что я в этих девочках не видел, чтоб комедии перед ними ломать?
И ведь чистую правду сказал. На…какать мне было на Фрейю, и тем более на её девочек. Мы тут серьёзным делом занимаемся, творческим процессом, над вечными ценностями работаем - что мне какая-то инфанта? Набрал в грудь побольше воздуха и начал разнос:
- Слушай ты, звёздочка, твою налево! Если я говорю, что ты не поёшь, это значит, ты не поёшь! Ты говоришь! А знаешь, что такое «говорить»?
Пауза.
- Говорить слова под музыку можно научить любого, даже кретина и идиота! Как медведя можно научить играть на балалайке, так и последнего дауна – говорить текст в рифму и под музыку! Вот как ты говоришь! Песня, моя дорогая, это то, что идёт из души, изнутри тебя! Оно выходит вместе с частью тебя и несётся по залу, захватывая тех, кто там сидит! Захватывает, маму твою, и уносит вверх, под потолок, и ещё выше, плевав на гравитацию! Хелена, астероид тебе в ухо, давай, собирайся! – уже откровенно зарычал я. – Ты можешь! Если б не могла – хрен бы я тут с тобой возился! У меня что, дел больше нет? Английский выучила, подспорье есть, давай, врубай теперь свои способности! Ты ж не дура и не даун, по-глупому лажать!