И вот, наконец, настал день и час нашего первого выхода. Моего дебюта в среде аристократии. Была тщательно подобрана тусовка, проанализированы все завсегдатаи таких мероприятий. Для усиления была вновь выделена Паула – они с Бэль вместе одевали меня, покупали костюм, обувь и всё такое. Да-да, и галстук тоже. Что скажу, напрасно они поначалу на друг друга зыркали – опыт общения показал, что девочки очень похожи и нравятся друг другу. Я ждал баталий в магазине, что они как минимум устроят у примерочной драку, но их вкусы неожиданно совпали, а взгляды на стиль дополнили друг друга. Девочки сами были в шоке, а Бэль, когда мы прощались вечером, была молчаливая-молчаливая, загруженная. Не люблю, когда сеньорита во время секса загруженная, но в этот раз всё понял и простил, в положение вошёл. Мой план интегрирования функции своего будущего в бесконечность начал работать – эти двое при должном контроле поладят. Правда, самое сложное впереди, но имеющаяся база обнадёживает.
Кортеж остановился. Васильева выпустила своих (и моих) курочек – разведать обстановку. Конечно, в зале полно охраны дома Маршалл, и несколько сотрудников УДС, но мало ли. Фрейя ещё не приехала, а Эдуардо обещался «подгрести» к одиннадцати, когда великосветские разговоры закончатся и начнётся самое веселье.
- Всё, можно, - раздался голос в ушах, и я, сидящий на низком старте, активировал люк. Вылез, подал руку сеньорите. На ней было превосходное чёрное платье, прекрасно гармонирующее с волосами и подчёркивающее линии тела – а там есть что подчеркнуть. Взял под руку, повёл к лестнице крыльца. Вокруг рассосались девочки Жанки – они сегодня группа-один. Хранителей в последнее время активно тасуют, и не спрашивайте причину – не знаю. Васильева стояла и поддерживающе улыбалась у самых створок, рядом со стоящими столбами представителями местной охраны… В пиджаках, стоимость каждого из которых превышала годовую мамину зарплату.
«Шимановский, охренел? - заявил мне мой самый неподкупный критик. – О чём думаешь, собака серая?»
- Запомни, Хуан, НИКОГДА не думай о деньгах! – распиналась лапочка, расшагивая по аудитории в которой мы занимались. Шёл двенадцатый час, а она и не думала уходить. Паула стояла с опущенной мордочкой: «Ну да, виновата, не объяснила, не подготовила, но я ж не бог, всё знать». Аудитория была выбрана не на базе, а в одном из помещений самого дворца, куда мы прошли по её пропуску. Не личные покои королевской семьи, но где-то около. «Где-то около твоей Бэль, которая как раз дома!» - шептал внутренний голос, но я старался не слушать его. Иначе свихнусь.
- Это твоя главная ошибка, Чико! – продолжала она. Я моргнул – отвлёкся, задумался. - Ты – плебей! Потому, что ДУМАЕШЬ как плебей!
Тяжёлый вздох. Остановилась, подошла к столу.
- Это, – взяла она в руки вазу, – вещь. Всего лишь веешь. Понимаешь?
- Она стоит тысячу империалов, сеньора полковник, - мялся я, ибо чувствовал за лапочкой правоту. С которой моё нутро, действительно, не хотело соглашаться, и это только мои проблемы.
- ЭТО – ВЕЩЬ! – вновь проговорила Мишель с нажимом. – Разбей её. – Протянула вазу мне. Просто возьми и разбей.
Я взял… Но продолжал держать в руке.
- Ну?
- С-сеньора… - попробовал я договориться с совестью. Но она была сама грозность.
- Вытравливай из себя плебея, Хуанито! Вытравливай! – горели огнём её глаза. - Ты – аристократ! Аристократ ни в коем случае не сорит деньгами – нет! Он просто НЕ ДУМАЕТ о них. Для него стоимость вещи определяется полезностью лично для него, а не рыночной стоимостью. Бей!
Я разбил. Ухайдокал об пол хрустальную вазу, привезённую с самой Земли, стоимостью… Да ладно, что я всё в маминых зарплатах меряю! Огромной стоимостью!
- Следующая, - продолжала давить эта белобрысая стерва, которую я всё больше и больше обожал.
Я взял со стола следующую вещь, из какого-то интересного фарфора, который так же делает только один завод на Земле, под заказ. Он как-то по особому звенит, когда к нему прикасаешься ложечкой. – Ну?
Кланц. Фарфоровая вазочка для печенья разлетелась вдребезги. Ай-яй-яй! Ну, ничего, бывает.
- Уже легче, сеньора, - улыбнулся я. – Взял следующую вещь и так же грохнул об пол. А ведь действительно полегчало!