Гризель не сознавала, на поиски чего она шла в тот день, но теперь она понята, что нашла то, чего искала.
С тех пор на ферме не видели больше Фомы — он бродил по лесу, знакомясь ближе со своей подругой. Рыжая белка, сидевшая на дереве, фыркала и что-то болтала, как бы желая дать им понять, что она знает про их счастье; вот почему они поспешили удалиться в самую глухую часть леса, где реже встречались надоедливые белки.
Бродя однажды по лесу, они услышали странные звуки, которые доносились с болота. Фома поспешил туда, а вслед за ним и Гризель.
Путь шел вниз по склону горы и вел к темному, грязному болоту… Окраины его были покрыты необыкновенно высокими папоротниками. Фома протискался между ними и очутился лицом к лицу со своим врагом — черным медведем с Когерской реки.
Грива Фомы поднялась дыбом, глаза его засверкали зелеными огоньками, челюсти злобно защелкали. Медведь приподнялся и заворчал. Он почувствовал, быть может, какой у него смешной вид, ибо весь он, начиная с шеи и кончая кончиком хвоста, был покрыт грязью — черной, липкой, зловонной. Надо полагать, что в этой грязи он валялся уже несколько часов подряд. Рыжая белка могла бы подтвердить вам, что он ежедневно проводил в этом болоте несколько часов. Он лечился, как лечатся все дикие твари, и проходил второй курс лечения, следующий непосредственно за приемом послабляющих средств.
Но Фома не думал об этом. Он встретил ненавистное ему существо, которого когда-то сильно боялся. Теперь он не так уже боялся медведя. Он не хотел, однако, вступать в борьбу, не хотел подвергаться риску. Медведь, в свою очередь, помнил искусанную лапу и рану на боку, нанесенную матерью Фомы. И вот оба они, медведь — ворча, а Фома — хрюкая, попятились назад и разошлись в разные стороны без боя.
XI. Дикая кошка
Видите ли вы вот того сарыча, который летит на расстоянии полукилометра отсюда? Он кажется пятном вам, жалкому, слепому человеческому существу; зато его зоркие глаза могут наблюдать за вами, в то время как он парит в воздухе, могут видеть ваше лицо и куда обращен ваш взор. Сарыч видит и деревья на верхушке горы, на расстоянии нескольких километров от него.
Он не может видеть лесного ковра, скрытого лиственной крышей. Но в крыше этой встречаются местами просветы и дают ему возможность видеть тех, кто ходит внизу. И сарыч увидел однажды зрелище, какое редко удается видеть человеку.
По лесной тропинке, проложенной к реке дикими зверями, которые ежедневно ходят туда на водопой, скользило серовато-бурое, пушистое существо. Оно перепрыгивало через каждое бревно, лежавшее на его пути, останавливалось у каждого сука, росшего на стволе сломанной сосны, то приседало за мим, то снова подымалось на всех четырех лапах, высоко поднимало полосатую голову, вытягивало бархатистую шею, белую, испещренную черными крапинками, терлось мордой о ветки, терлось спиной и устремляло пристальный взор в голубое небо. Чудный экземпляр жестокой дикой кошки, обитающей в горах!
Сарыч, перекувырнувшись три раза в воздухе, спустился ниже и продолжал свои наблюдения, зорко всматриваясь в просветы лиственной крыши.
Дикая кошка почесала себе подбородок, левую щеку, затем правую и собиралась уже приняться за чистку всей шубки, когда до слуха ее донеслись голоса и топот ног. Нервная дрожь пробежала по ней, и она насторожилась, прислушиваясь к этим звукам и представляя собой олицетворение силы, энергии и поразительной грации.
И сарыч, спустившийся еще ниже, также слышал эти звуки. Последние послышались теперь ближе. Серая шубка, изогнувшись, мигом прыгнула с лежавшей на земле сосны на высокий пень и с необыкновенной ловкостью, свойственной хищным зверям, прижалась к нему, сразу превратившись в обломок древесной коры.
Звуки становились все громче. Ясно было, что по тропинке, ведшей к водопою, приближались какие-то животные. Дикая кошка, сидя на высоком сосновом пне, устремила напряженный взор в ту сторону.
Но вот низкие кустарники зашевелились, и оттуда вынырнула веприца с целым выводком прыгающих, толкающих друг друга, хрюкающих резвых вепрят. То туда, то сюда прыгали они, догоняя свою мать, — настоящая банда маленьких озорников! Малыши то неслись по следам матери, то рыскали по сторонам. Так неслись они друг за другом, а дикая кошка, сидевшая на верхушке пня, напряженно следила за ними. Она предвкушала наслажденье сочным мясом, скалила зубы и острила когти.
Веприца-мать благополучно миновала пень с притаившимся на нем зловещим часовым, миновали его первый и второй члены резвой банды. Между этой и последующей частью маленькой процессии следовал некоторый промежуток. Затем послышался новый топот и хрюканье, что указывало на приближение второй партии озорников, за которыми на некотором расстоянии следовал и сам глава семьи.