Но благодарности от Фьяммы он не дождался. Несчастный Кремозо стоял рядом. Он понимал, что зуб нанес ему предательский удар. Если подобное повторится, придется его вырвать. Конечно, он у него последний, но тут уж не до сантиментов. Дядя Бирилло неодобрительно покосился на виновника инцидента и спросил Фьямму, нарочно ли тот ее укусил, но Фьямма только махнула рукой, мол, нет. И величественно удалилась, даже не удостоив взглядом Руперто, который только что ее спас.
Тетушке Нинфе стало стыдно за племянницу, и она пригласила молодого человека на чашечку кофе, тем более, что ночка выдалась холодная, а он простоял перед домом много часов подряд. Но Руперто отклонил предложение. Он понимал, что его присутствие в доме разозлит Фьямму, и решил не вызывать в ней большего раздражения, чем она и так к нему испытывает. Поэтому мы оставили его на улице, где холод уже начинал пробирать насквозь, и вошли в теплую, ярко освещенную квартиру. Пожарили каштаны и выпили ароматного горячего молока с корицей.
Глава 6
Несмотря на сопротивление дяди и тети, синьоры Пучилло и Фьяммы, которые протестовали против запаха формальдегида, прилипшего ко мне и пропитавшего нашу спальню, я продолжала учиться у синьоры Доротеи (именно так я стала ее называть) и следующие два года полностью посвятила овладению этим искусством. Синьора Доротея говорила, что я настоящий самородок, и очень радовалась. Получив диплом «Школы гробовщиков», я поступила в «Травму» на курсы углубленного изучения моего ремесла.
Родственники не одобряли мой выбор вплоть до 17 апреля 1968 года — дня, когда синьоре Пучилло стукнуло девяносто лет и который она выбрала для своей смерти. В тот день по обыкновению играли в бридж, и синьоре Пучилло с синьором Феличе так везло, что успех явно ударил им в головы. Во время одного из робберов шустрый синьор позволил себе под столом положить руку на бедро синьоры Пучилло. Не было сказано ни слова, зато синьора снова почувствовала себя девочкой.
Тетушка Нинфа приготовила чай и даже испекла пирог с розовой глазурью. Были и подарки: две колоды новеньких игральных карт, льняные носовые платки, букет сирени и расшитая бисером дамская сумочка. Но самый лучший подарок преподнес синьор Феличе. Это была завернутая в бумагу, на которой он трясущейся рукой нарисовал сердечко, миниатюрная серебряная птичья клетка, а внутри две малюсенькие певчие птички на листьях с красной эмалевой глазурью.
Синьора Пучилло была абсолютно счастлива. Когда гости разошлись, она уселась в свое кресло в гостиной, никому ни слова не сказала, сняла очки и скончалась.
Плачущая тетушка Нинфа позвонила мне на работу, и через несколько минут мы с синьором Порцио уже мчались на скорой помощи и везли на Аурелио первоклассный рябиновый гроб. На следующий день в усыпальнице с синьоры Пучилло сняли покрывало, и ее посмертная красота заставила всех присутствовавших позабыть о ее прижизненной невзрачности.
Синьор Феличе был безутешен. Ну почему он не женился на ней сорок лет назад, когда покойная была молодой вдовой, а он сам — мужчиной в самом расцвете сил, прекрасно контролировавшим перистальтику и свой неутомимый мужской орган? Зачем он потерял столько времени? Теперь всё, он упустил свой шанс. Боже, он этого не переживет!
Синьора Доротея была столь добра, что нарушила правила и позволила ему остаться на ночь в усыпальнице, где от тела покойной пахло жасмином. Он несколько часов любовался своей возлюбленной, представляя себе, как могла сложиться их совместная жизнь, не будь он так глуп.
Наконец тетушка Нинфа и дядя Бирилло смирились с моим выбором; и смею думать, что мной они гордились не меньше, чем Фьяммой.
Моя сестрица несказанно удивила всех, когда пришла на похороны в сопровождении молодого человека, которого мы никогда раньше не видели. Тетушке Нинфе очень понравилось, что у него полный комплект зубов, и тем не менее предсказание сбывалось. И дело было не только в кричащем костюме с шутовским галстуком и дурацкой коробке с праздничным розовым тортиком в руке, которые выдавали в нем недостаток хороших манер. То, как и что он говорил, не позволяло причислить его к людям здравомыслящим. Глупые шутки, демонстрация фокусов и смех, похожий на ржание, оказались куда предпочтительнее его монологов о рыбе и разновидностях маринованных огурцов. А Фьямма во время его эскапад не отводила от него глаз и радостно улыбалась.