Я должна была найти Пьерино. Не знаю, давно ли он улетел, но он все еще мог находиться где-нибудь неподалеку. Я буквально скатилась по ступенькам и вылетела на улицу. Даже не подумала о том, чтобы запереть дверь; если какой-нибудь воришка сподобится отыскать в этом хаосе нечто ценное — что ж, милости просим.
Я выбежала на Кампо, вспугнув стаи блохастых голубей. Рынок уже закрылся, но остались его отвратительные следы — свиные глаза и птичьи когти, рыбьи хвосты и потроха, лужи слюны, кишки и запекшаяся кровь. Солнце пригрело их, и на рынке стояла жуткая вонь. Я молила Бога, чтобы Пьерино не приземлился рядом с прилавком одного из мясников: я знала, что кое-кто из них зарубит кого угодно. Я огляделась в поисках голубых перьев; к счастью, таковых не оказалось.
За прилавком с фруктами толстяк-продавец в оранжевой спецовке подметал безволосой щеткой между бесформенными бананами и бездыханными фигами, готовыми вот-вот превратиться в неприглядную кашицу. Разбитые арбузы выплеснули наружу свои внутренности, между ними плавали контуженные нектарины и расколотые гранаты. Нестерпимо воняло забродившими фруктами, и я подумала, что вполне могу найти здесь своего Пьерино.
— Вы не видели голубого попугая? — спросила я у уборщика.
— Ничего я не видел, — ответил тот и угрожающе приподнял метлу-коротышку.
Я внимательно осмотрела все окна, водосточные трубы и фонтаны, каждую колонну, статую, фонарный столб, все перила, каждую машину и motorino. Я ласкою подзывала Пьерино, уговаривала. Набрала пригоршню фруктовой мякоти, чтобы приманить его, в результате чего покрылась слоем липкой вонючей массы. Я изо всех сил напрягала слух — не послышится ли его голос? Очень придирчиво изучила все близлежащие улицы и аллеи. Иногда мне казалось, что за мной наблюдают, но оглядываясь по сторонам, не видела ни души. Странно, но улицы были как никогда пустынны, а это — дурной знак.
Время шло, Пьерино все не находился. Я страшно устала и потеряла надежду. Он мог улететь куда угодно. В полном унынии я пошла домой. Темнело, и в сумерках уже трудно было что-нибудь разглядеть. Буду искать утром, если Пьерино, как я в тайне надеялась, до этого времени сам не найдет дорогу домой.
Интересно, что ждет меня в квартире на сей раз? Хоть бы это был дурацкий сон; и Пьерино по-прежнему сидит в клетке, в квартире прибрано и чисто, а Альберто ждет свою pollo[3].
— Пьерино! — позвала я от входной двери.
Ответа не было.
— Альберто!
И снова тишина. Я прокралась в комнату, боясь увидеть то, что может меня там ждать. Я хорошо знала, в чем дело. На работе мы каждый день сталкивались в жестокостью столичных бандитов, получая головы, конечности и другие части тела. Я не брезглива, но содрогнулась при этой мысли. Части тела моего Альберто и при его жизни были достаточно отвратительны. И тут я заметила нечто странное. На моей подушке лежала красная роза. В прошлый раз ее здесь точно не было. Я погладила бархатные лепестки и поднесла цветок к носу: запах был невероятно, сногсшибательно силен. Загадочно. Но все-таки лучше, чем обнаружить у себя на постели голову лошади или, тем более, Альберто.
Глава 2
Несмотря на чудовищную усталость, я принялась за уборку. Лучше чем-то заниматься, чем сидеть сложа руки. Без моего драгоценного Пьерино квартира казалась пустой. Скрепя сердце, я положила в клетку надкусанные фиги и сливы на случай его возвращения. Я и мысли не допускала, что он может не вернуться. Завтра напишу объявления с предложением награды и повсюду их расклею. Тогда его будет искать все городское население.
Найдя телефон под грудой марионеток, я решила позвонить Фьямме и сообщить ей новость. Мне ответил телефонный оператор Службы контрразведки, я назвала кучу паролей, и меня соединили с домашним номером моей сестренки. Она ответила кодовой фразой:
— Очень хочется отведать баклажанов.
— Пьерино пропал, — сказала я.
— Вернется, — ответила Фьямма, и по ее тону мне стало совершенно ясно, что ей все равно.