В 1760 г., после трагических событий, связанных с обращением в ислам лжемессии Саббатая Цви, некий раввин Моше Хагиз проинформировал венецианских раввинов, что в их среде действует ещё один самозваный мессия. Так началась травля каббалиста Моше Хаима Луццатто, завершившаяся отлучением и вынудившая его спасаться бегством. Умереть спокойно ему позволили лишь после того, как он принёс письменную клятву никогда больше не проповедовать каббалу. Публичное осуждение, которому Виленский гаон подверг Маггида из Межерича и его учеников, — одно из самых известных свидетельств раскола между рационалистами и хасидами, сохраняющегося, хотя и в меньшей степени, по сей день.
Примечания
1. Цит. по: Дэниел Матт, «Основы каббалы» (Daniel C. Matt, The Essential Kabbalah. San Francisco: Harper San Francisco, p. 162).
2. Дэниел Матт, «Основы каббалы» (Daniel C. Matt, The Essential Kabbalah. San Francisco: Harper San Francisco, p. 151).
3. Цит. по: Мартин Бубер. «Хасидские предания». Пер. с англ. М.Л. Хорькова. М.: «Республика», 1997, с. 129.
4. Цит. по: Мартин Бубер. «Хасидские предания». Пер. с англ. М.Л. Хорькова. М.: «Республика», 1997, с. 91.
5. Цит. по: Дэниел Матт, «Основы каббалы» (Daniel C. Matt, The Essential Kabbalah. San Francisco: Harper San Francisco, p. 16. Курсив П. Бессермана).
6. Каббала и сверхъестественное
В средние века каббала вышла за рамки тесного круга евреев, посвящённых в традицию, и превратилась в достояние широких масс. Неизбежным следствием этого стало смягчение строгих требований, прежде предъявлявшихся к теории и практике еврейского мистицизма. Уже к шестнадцатому веку европейские философы-неоплатоники и христианские богословы принялись вносить в каббалистическую символику всевозможные изменения, стараясь приспособить её к своим доктринам. К примеру, божественные эманации, символически представленные в трёх высших сефирот, были отождествлены с ипостасями христианской Троицы, женский аспект Бога — с Девой Марией, а Бог как Возлюбленный — с Христом. В светских кругах эпохи Ренессанса идея манипуляции природными явлениями посредством творческой силы букв еврейского алфавита обрела популярность среди алхимиков, астрологов, естествоиспытателей и философов.
И сами евреи, доведённые до отчаяния непрестанными гонениями и тоской по утраченной родине, стали обращаться к каббале как к магическому средству. Оккультисты и лжемессии, наводнявшие Европу на протяжении следующих трёх столетий, только осложняли эту проблему. Метафоры, которые прежде использовались как учебные пособия для медитации, обрели в суевериях и народных преданиях буквальную трактовку. Психические и физиологические явления, сопутствующие медитациям, объективизировались вопреки предостережениям рабби Акибы, увещавшего учеников не принимать за реальность порождения своей фантазии. Многие евреи и неевреи, мнившие себя «каббалистами», в действительности предавались сомнительным и опасным практикам, соблазнившись лживыми посулами спасения и бессмертия. Технику перестановки еврейских букв они восприняли как средство для преображения физического мира. Персонифицируя свои страхи и желания, они породили целый пантеон демиургов, духов-проводников и демонов, методы общения с которыми облеклись к девятнадцатому веку в респектабельную «научную» терминологию. Даже в материалистическом двадцатом веке нас захлёстывает поток оккультной литературы, авторы которой тщатся объяснить тайны природы на языке каббалы. За последние несколько столетий в попытки использовать каббалу для управления природой было вложено столько энергии, что это древнее учение едва не утратило свою духовную функцию окончательно. Для его восстановления потребовались труды целого поколения еврейских исследователей, питавших искренний интерес к духовным традициям Востока.