Многие тысячелетия не прекращаются эти попытки, не давая окончательного результата. Для того чтобы его получить, человечество должно было пройти длительный и трудный период развития. В течение всего этого периода создавалась и передавалась из поколения в поколение основополагающая наука о строении всего мироздания, об особом месте и предназначении в нем человека, о свойствах и конструкции человеческой души.
Наука эта называется – каббала. Проникнуть в ее тайны пытались древние философы, средневековые теологи и современные ученые. Сегодня, когда человечество оказывается в кризисе всех форм своего тысячелетнего развития, каббала раскрывает себя, потому что становится необходимой для понимания нашего будущего.
Каббала не является ни мистикой, ни религией, ни философией, ни наукой в том смысле, что ее нельзя полностью свести к этим духовным феноменам. Но в ней есть, разумеется, мистическое, религиозное, философское и даже научное содержание. В этом смысле каббала может рассматриваться как уникальное духовное образование, особая форма иррационального сознания, которая одновременно содержит в себе строго рационалистическое измерение»[79].
Так что же такое каббала – религия, мистика или наука? Второй вопрос: как в каббале понимается Творец? Это явно не христианский Бог, даже не Бог иудеев, ведь каббалисты утверждают, что первична не Тора, а каббалистические знания.
На первый взгляд, пишет М. Лайтман, в Торе описываются исторические события, но на самом деле это закодированное описание действий Творца. В Торе речь идет исключительно о духовных мирах. По сути, вся Тора – это есть каббала, но написанная другим языком.
Творец каббалистов выглядит достаточно странно, если не противоречиво: с одной стороны, как трансцендентальный субъект, с другой – как законы природы, с третьей стороны, о нем вроде бы ничего нельзя сказать, его сущность непостижима. Читая Бааль Сулама, мы видим, что Творец действует и как сверхчеловек (творит, воскрешает, управляет, поддерживает, скрывается от человека, любит и ненавидит и т. п.), и как бездушная природа (является в виде ступеней, миров, процессов движения от Творца к человеку и, наоборот, от человека к Творцу).
Михаил Лайтман пишет, что «расхождения возможны только в форме изложения, так как суть закона одна. Все разногласие лишь в том, называть ли Управляющего „Природой“, отказывая Ему в наличии знания и цели, или говорить, что Он невероятно мудр, знает, чувствует, и что есть цель в Его действиях. Как бы то ни было, в конце концов, все признают и согласны с тем, что мы находимся внутри природы и обязаны выполнять ее законы. Называть ли их бездушными законами природы или законами Высшего Управления – самих законов это не меняет. Разногласие остается лишь в мотиве: воспринимать ли закон как обязывающий или, как его воспринимают каббалисты, целенаправленный.
И для того, чтобы не понадобилось в дальнейшем пользоваться этими двумя названиями: „Природа“ и „Управляющий“, поскольку, как уже показано, нет никакого различия в выполнении законов, то нам лучше углубиться в сравнение и принять мнение каббалистов о том, что гематрия[80] слов «Природа» и «Творец» одинакова, что означает тождественные понятия… И тогда законы Творца можно назвать законами природы, и наоборот, так как это одно и то же»[81].
Но во многих местах М. Лайтман подчеркивает, что Сущность Творца не поддается рациональному познанию: «Мы не можем постичь Сущность Творца, кто Он на самом деле. Поэтому мы ничего не можем сказать о Его Сущности. Однако мы можем узнать Его по Его действиям, которые мы ощущаем на себе. Ощущая на себе Его действия, мы, в соответствии с ними, можем дать Ему то или иное имя»[82].
«Наука каббала совершенно не занимается сутью самой высшей силы, не пытается доказывать законы, существующие в ней, поскольку каббала определяет себя как экспериментальную практическую науку и о непостигаемом не говорит. Даже в виде отрицания постижения. Ведь определение отсутствующего имеет не меньшую ценность, чем определение существующего, потому что, если посмотришь на какую-то сущность издали, и познаешь в ней все составляющие отсутствующего, то есть все то, чего нет, это также будет считаться свидетельством и определенным постижением, так как если бы эта сущность находилась действительно далеко, вне постижения, нельзя было бы различить в ней даже отсутствующее. Поэтому основной принцип в науке каббала гласит: „Непостигаемое, не можем назвать по имени“, где под именем имеется в виду постижение. Но постигаемый в душе высший свет, ощущение высшей управляющей силы, Творца, излагается в науке каббала во всех подробностях и точностях анализа и эксперимента, не меньше, чем познания и постижения в любой иной науке»[83].
Третий вопрос: как совмещается вера в Творца и перевоплощение душ (реинкарнация)? Вроде бы одно должно исключать другое. Реинкарнация – языческое мироощущение, а представление о Творце – религиозное.
Но прежде, чем вы начнете отвечать на поставленные вопросы, мне бы хотелось задать главный мой вопрос, а именно: почему Михаил Лайтман, как практикующий каббалист, называет каббалу наукой? Пока все, что о каббале говорилось, на науку не похоже, скорее, действительно, больше напоминает эзотерическое учение. Но, может быть, одно не противоречит другому?
5.2 Глава вторая. Каббала как современная наука
Главное, что характеризует мощный сдвиг в мышлении, который произошел в начале прошлого века – это полный пересмотр всех представлений о физическом мире. До возникновения теории относительности Эйнштейна и квантовой физики многие философы были твердо убеждены в том, что Вселенная состоит из плотной материи. Они полагали, что основанием материальной Вселенной являются атомы. Сами атомы представлялись сплошными 120и неразрушимыми. Эти атомы существовали в трехмерном пространстве и двигались согласно определенным законам. В соответствии с этими законами материя эволюционировала в определенном направлении, двигаясь от прошлого, через настоящее, к будущему.
Исходя из этой надежной точки зрения, основанной на детерминизме, философы описывали Вселенную как гигантскую машину и были уверены в том, что придет день, когда мы откроем все законы, которые управляют этой машиной. Таким образом, мы сможем в точности воссоздать все, что происходило в прошлом, и предсказать все, что случится в будущем. Когда эти законы будут открыты, люди обретут господство над всем, что их окружает. Родилась даже мечта о том, что люди, смешав соответствующие химические элементы, смогут воспроизвести жизнь как феномен.
Вспомним роман Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей». Герой произведения – молодой талантливый ученый увлечен проблемой оживления материи. «Где, – часто спрашивал я себя, – таится жизненное начало?» Для исследования причины жизни ученый вынужден сначала обратиться к феномену смерти. «Я увидел, чем становится прекрасное человеческое тело; я наблюдал, как превращается в тлен его цветущая красота; я увидел, как все, что радовало глаз и сердце, достается в пищу червям. Я исследовал причинные связи перехода от жизни к смерти и от смерти к жизни, как вдруг среди полной тьмы блеснул внезапный свет – столь ослепительный и вместе с тем ясный, что я, потрясенный открывшимися возможностями, мог только дивиться, почему после стольких гениальных людей, изучавших этот предмет, именно мне выпало открыть великую тайну»[84].
Ученый создает уродливого гиганта, который ненавидит своего творца и мстит ему за свое одиночество. Чудовище готовит себе погребальный костер, чтобы уйти из мира, который его отвергнул. Здесь выражено гордое сознание величия и мощи человека. Разумеется, автор романа пытается показать, что разум еще не готов к тому, чтобы вмешаться в существующий порядок. Однако сама тенденция романа очевидна.
В этой модели Вселенной, разработанной ньютоновской наукой, жизнь, сознание, люди и творческий разум рассматривались как побочные продукты, которые развились из непостижимого скопления материи. В данной научной системе люди оказываются обычными материальными объектами. Разумеется, они более развиты, чем животные или мыслящие биороботы. Но все равно это продукты эволюции, которая последовательно развертывает свой потенциал.