— в пятых, человек получает информацию о каузальных законах окружающей его области реальности, а в других областях действуют несколько иные правила — именно поэтому мудрость жизни быстро устаревает и плохо передается от человека к человеку — но это вовсе не значит, что ее на самом деле не существует или что она не выразима в словах.
Глядя на человека, правильно живущего в энергичном каузальном потоке (или, что то же самое, обладающего сильным и культурным каузальным телом), окружающие часто удивляются тому, как ему везет, и не менее часто осуждают его за склонность к необоснованному риску. Примерно так цирковая публика смотрит на канатоходца. Однако артист ощущает себя на канате более устойчиво, чем его поклонники — на тротуаре; его отличает, однако, гораздо более высокий уровень концентрации внимания и напряженность каузального потока, которые и вызывают восхищение зрителей.
Коллектив есть школа самопознания. И не только потому, что он предлагает человеку различные возможности реализации идей и замыслов, но в первую очередь как развернутая метафора его собственной внутренней жизни.
Эволюция влечет людей и коллективы своими путями, не спрашивая на то их согласия. Эволюционный уровень человека определяется степенью его осознания указанного процесса: как в самом себе, так и в окружающем мире. Загадка смысла жизни решается одновременно для самого человека и всех частиц окружающей его среды. Я обладаю природой Будды в той же степени, что и моя собака, и моя настольная лампа. Если я участвую хотя бы в одном совершенно бессмысленном действии, значит, моя жизнь полностью лишена смысла; если я становлюсь просветленным, я обнаруживаю, что весь мир просветлен.
Парадокс обучения заключается в том, что оно подобно процессу освобождения от пут: выучившись, человек забывает о том, чему его учили — оно ему больше не нужно, поскольку он свободен. Будда сравнивает путь к освобождению с плотом, на котором человек плывет на другой берег реки: когда цель путешествия достигнута, плот больше не нужен и о нем можно забыть. Рамачарака уподобляет процесс духовного развития и переход от низшего "я" к высшему постепенному разматыванию тряпки, намотанной на яркую лампу. Отделенные от лампы куски тряпки — изжитые фрагменты низшей природы человека — ему более не нужные, и он расстается с ними без сожаления.
Итак: процессы эволюции, самопознания, обучения по существу своему суть процессы не приобретения, а освобождения от сковывающих оболочек и цепей. То, что человек приобретает в результате любых усилий есть не что иное, как очередной слой обмотки лампы — на первый взгляд привлекательный, но быстро становящийся новой смирительной рубашкой.
Дух всегда проявляет себя на определенном материале, в котором человеку нужно разобраться и что-то сделать. Смысл этого "что-то" всегда один и тот же: это палец, указующий человеку на самого себя, на очередной кусок тряпки, готовый отделиться от лампы, и нуждающийся в том, чтобы человек его добровольно выбросил и рассмотрел себя и мир в новом освещении. Однако яркий свет поначалу режет глаза; поэтому можно из ненужного уже куска ветоши сделать себе темные очки и смотреть через них — пока потребность более ясного видения не манифестирует себя до такой степени, что человек перестанет притворяться перед собой, будто не замечает им же самим водруженного на нос убогого приспособления, и не разобьет его в негодовании в мелкие дребезги. Хорошо известно: когда человек закрывает себе глаза руками, он немного расставляет пальцы, чтобы краешком глаза все же подглядеть за происходящим. Поэтому если не жаждой знания, то хотя бы примитивным любопытством венец творения наделен в избытке; мешает же ему в первую очередь упрощенность представлений о равновесии и справедливости вознаграждения.
Совершенно неправильно уподоблять невежду или неумейку бедняку — и первый, и второй скорее богаты: разнообразным мусором, ржавыми цепями и веревками, изобилующими в их тонких телах; процесс обучения и вообще любые конструктивные усилия суть не что иное как расчистка организма от хлама. При этом естественным вознаграждением человеку служит обретаемая свобода, чувство легкости и благодати — на каждом теле они переживаются по-своему. Однако чистота, гармония, равновесие, следование индивидуальной миссии это совсем не те категории, которыми мыслит общественное подсознание, основной лозунг которого на каузальном плане звучит примерно так: "Заработать побольше, чтобы немедленно потребить в виде товаров и услуг". Идеал власти, в зависимости от понимания этого слова, означает максимальную возможную энергетику буддхиального или каузального тел, идеал святости в его общесоциальном понимании — форсирование атманической энергетики организма за счет всех остальных его тел. Понятно, что все эти подходы ведут к сильному дисбалансу организма в целом.
Однако у каждого человека есть некоторая естественная, Богом назначенная миссия, закодированная в общем виде в его атманическом теле и уточняемая (при его участии) последующими тонкими телами, до физического включительно. До определенного момента социум помогает человеку в исполнении его миссии — но после него становится поперек дороги, в первую очередь потому, что предлагает слишком узкий спектр возможных вариантов судьбы, в который человек уже не вписывается.
Для эпохи Рыб в такой ситуации наиболее распространенным способом поведения был бунт или полное уединение: в первом случае человек восставал против общества, во втором — удалялся в скит и общался непосредственно с Богом. Сейчас, однако, возникают новые пути согласования судеб человека и общества, основанные на синэргетической философии и гораздо более глубоком понимании темы сотрудничества как таковой. Многие проблемы, неразрешимые на данном плане, совершенно переосмысливаются и затем разрешаются при переходе на более тонкий — но этому тоже надо научиться.
В настоящее время человечество переживает сильнейший атманический кризис: прежние идеалы явно трещат по швам и те, которые не скомпрометированы еще полностью, тоже теряют в силе. Это означает, что происходит крутой поворот в мировых судьбах, но новые идеалы, то есть глобальные направления развития, проявляются скорее в виде множества мелких точек-звездочек, нежели одного яркого светила. И это обстоятельство очень существенно, так как тоже является манифестацией грядущей эпохи, которая никому бесплатно не предложит ярких и ясных идеалов. У каждого человека будет свой индивидуальный путь развития и осуществления миссии — и он сам будет искать себе идеалы, выбирая одну из очень большого числа маленьких звездочек на чистом небосклоне.
Это означает значительные перемены в личных судьбах и акцентуации тонких тел. Типичным для всей существующей культуры Земли является отношение к духовным проблемам в стиле буддизма хинаяны: сначала человек отдает дань социуму (учится мирским наукам, делает карьеру, создает семью и выращивает детей), а на склоне лет, если ему так нравится, можно подумать и о смысле жизни и о своей миссии, о грядущей смерти и необходимости замолить кое-какие грешки. В эти годы каузальный поток уже не так силен, поэтому можно расслышать и вибрации буддхиального тела, вспомнить о ценностях, которые несомненно были, но не осознавались, и длинных программах, на которые была потрачена жизнь — с неясным результатом.
Сейчас, однако, социум уже не может предложить широким массам людей удовлетворительные хотя бы до пенсии цели и сюжеты их жизни — и мы переходим к концепции махаяны, когда Бога можно достичь в миру, а не только лишь удаляясь в скит. Само по себе исчезновение общезначимых идеалов есть знак огромного эволюционного прогресса общества, миссии членов которого отныне резко различаются с самого начала их сознательной жизни. Это означает резкую перемену в акцентах высших тел: буддхиальное выходит на первый план и становится важнее каузального, атманическое же воспринимается как неясный, глубоко скрытый энергетический центр буддхиального.
Только на пути осознания ведущей роли буддхиального тела по отношению к каузальному могут быть сняты как каузальные антагонизмы между людьми, так и буддхиально-каузальные противоречия между человеком и группой, человеком и социумом.