– Прости, Сашка, – тихо сказал он.
Андрей аккуратно повернул ключ в замке и заметил, что на кухне горит свет. Татьяна в такое время обычно спала. Жена сидела за столом, отвернувшись к окну. Каштановые волосы спадали ей на шею и плечи, уже не такие густые, как раньше, но все еще красивые. На секунду Андрей увидел в ней ту самую девушку, на которой женился двадцать пять лет назад. Он тихо подошел к жене и положил грубые ладони ей на плечи. Татьяна тяжело вздохнула. Андрей понял, что она плакала.
– Ты как вчера вспомнил Сережку, так я теперь сама не своя. Он тебе снится? – она повернула к нему круглое заплаканное лицо.
Андрей кивнул.
– Ты думаешь я о нем не вспоминаю? – снова спросила она тихо. – У нас ведь поэтому все наперекосяк пошло, – Татьяна вытерла глаза кухонным полотенцем. – Я видела вас в окно. Андрюша, ты же знаешь, он ведь не Сережка.
– Да, я знаю, – спокойно ответил Андрей.
– И ты ни в чем не виноват.
Андрей опустился перед женой на колени и поцеловал во влажную щеку.
***
Верно говорят. Ночная смена самая тяжелая. Добираться до работы тоже стало сложнее, а уж о сне Андрей вообще не вспоминал. Он считал, что теперь весь день будет думать о Валерке, но с самого вечера, после дневного сна перед сменой, у него из головы почему-то не выходил Рома Трофимов. Андрей чувствовал, что теперь история, которая так занимала новичка Пашу, теперь отчего-то занимает и его. Что-то было в этой истории такое, что притягивало его мысли. Андрей уже несколько раз решался позвонить Валерке, но каждый раз передумывал. Не из-за гордости или упрямства. Скорее из-за страха перед бесконечными длинными гудками.
Андрей понял, что случилось неладное, когда заметил бригадира Валю в компании Сергея. Эти двое и парой слов перекидывались то редко, а увидеть их вместе, тихо что-то обсуждающих, ему и вовсе никогда не доводилось. Андрей подошел медленно, чтобы ненароком не подслушать разговор.
– А где Дима? – спросил он.
Валя тяжело вздохнул. – Я его еще вчера пораньше домой отпустил.
– А сегодня он не вышел, – закончил за него Сергей.
– А что случилось?
– Строго говоря, ничего, – протянул Валя. – Мужики говорят, ему вчера плохо стало. Вышел из перегона на станцию в поту, весь бледный. Может, заболел. Мужики, давайте работать, а то мне через три недели сюда дренажников запускать нужно, – Валя сморщился, вынул из нагрудного кармана сигарету и отошел в сторону, наблюдать за работой новых вверенных ему монтеров.
Андрей уже раскрыл рот, чтобы расспросить о случившимся Сергея, но тот остановил его взглядом. Сергей покачал головой и указал пальцем вверх. Андрей этот жест понял. Под землей он эти темы обсуждать не будет, и до конца смены больше его ни о чем спросить не пытался. Единственный, с кем Андрей мог еще поговорить, был Миша. Он чувствовал, что обязан разобраться в происходящем, что это как-то поможет ему самому. Но как, Андрей пока не знал. Он нашел Мишу на третьем отрезке и отозвал в сторону для разговора.
– Слушай Миш, – начал он неуверенно. – Я все тебя спросить хотел.
– О чем? – насторожился Миша. – Если ты это, с просьбой, то ты же знаешь, я недавно машину в кредит купил. Много не смогу дать. Но тебя выручу, ты не сомневайся. Ты мужик дела.
– Нет, нет, – торопливо ответил Андрей. – Мне деньги не нужны. Я просто поинтересоваться хотел.
– А, – протянул Миша, но казалось напрягся еще больше. – О чем?
– Помнишь, ты мне про парня рассказывал, ну того, который на эту станцию с друзьями лазил. Помнишь?
Миша нахмурился.
– Нет.
– Ну про того, который потом самоубийство совершил, – нехотя уточнил Андрей. Он надеялся, что не придется об этом напоминать.
– А! – вскрикнул Миша и вытер нос. – Про того, как его? Диггера что-ли? – на его лице засияла неуместная улыбка.
– Да, – кивнул Андрей.
– Ну помню.
– Ты помнишь, когда это произошло? Когда их на станции этой искали?
– В прошлом году. В мае это было, – сказал Миша. – А что?
– А ты не помнишь, через какое время тот парень самоубийство совершил?
Андрей ожидал, что Миша скажет, что естественно не помнит или начнет задавать неудобные вопросы, но монтер ответил ровно и с прежней улыбкой.
– И недели не прошло. Я еще почему запомнил, потому что та история у всех тогда воедино слилась. Не успела она утихнуть, как весь дом узнал, что он из окна вышел. Все сначала про него плохо говорили, а когда узнали о смерти, так «Ах какой мальчик хороший был, как жаль». А толку – то. Был и нет мальчика, – Миша зачем-то изобразил звук, с которым пробка вылетает из бутылки.