Не меньше него была взволнована и королева. Сердце ее сжалось, не давая вздохнуть; она молча, не отрываясь, глядела на короля; когда же снова смогла заговорить, упрекать уже не было сил; от счастья, что снова видит его, забыла она все свои жалобы и горести. Наконец все им стало ясно, во всем они друг перед другом оправдались. Нежность взаимная вспыхнула жарче прежнего, и единственным, что омрачало их счастье, была фея Суссио.
Но в это мгновение верный друг волшебник явился влюбленным вместе с одной знаменитой феей, а именно — с той самой, что подарила Флорине четыре яичка. После первых приветствий и поздравлений волшебник и фея сообщили, что заключили ради них союз, и теперь Суссио им не страшна, ничем она дальше навредить им не сможет, так что они могут не мешкая заключить брак.
Отрадно было волшебнику и фее видеть счастье двух сердец. Едва рассвело, как весть об их свадьбе разнеслась по дворцу, и Флорина очаровала всех. Новость долетела и до Краплёны; она помчалась к королю, и каково же было ее удивление при виде прекрасной соперницы! Только хотела уродина рот открыть, чтобы обругать Флорину, как волшебник и фея превратили ее в крапчатую хрюшку, так что и имя осталось при ней, и характер ее ворчливый, и голос визгливый. Захрюкала она, заворчала, да и побежала под всеобщий хохот на скотный двор.
Избавились король Премил и королева Флорина от этой постылой гадины — и вот уж только и думали о предстоящей свадьбе, которую сыграли с несравненной роскошью и галантностью. Легко догадаться, как счастливы были они теперь, пережив столько горестей.
Принц-Дух[34]
или на свете король с королевой, и был у них один-единственный сын, которого они горячо любили, хоть и был он дурен собой — тучный, как самый упитанный толстяк, и маленький, как самый крошечный карлик. Но уродство лица и неказистость тела — и те не могли сравниться с озлобленностью его души. То был кривой упрямец, всех приводивший в отчаяние. Как только ребенок подрос, король сразу это заметил, но королева была от него без ума — она портила мальчика, во всем ему потакая, так что он чувствовал свою власть над ней; и, чтобы угодить государыне, ей стоило лишь сказать, что сын ее красив и умен. Ей хотелось дать ему имя, внушавшее уважение и страх. После долгих раздумий она назвала его Фурибондом.
Когда пришло время пригласить к нему воспитателя, король выбрал принца, который с давних пор претендовал на корону, и честно и храбро отстоял бы ее, если бы дела его шли лучше. Но он уже давно об этом не помышлял; его предназначением было хорошо воспитать единственного сына короля.
Никогда еще не встречалось сердца более благородного, души более живой и проницательной, более мягкой и покорной: что он ни скажет, все мило и необычайно изящно; он был само совершенство.
Король выбрал этого знатного господина, дабы тот направлял юного Фурибонда в верное русло, а сыну приказал во всем ему повиноваться; но ребенок был непослушный, и сколько его ни стегали, все без пользы. Сына же его воспитателя звали Леандром; все его любили: дамы смотрели на него весьма благосклонно, но раз он не привязывался ни к кому, то и ославили его холодным красавцем; объявили они ему войну, а он так и не полюбил ни одну и почти не отходил от Фурибонда — а тот рядом с ним казался еще безобразнее. Он-то подходил к дамам лишь для того, чтобы наговорить грубостей: и одеты-де плохо, и выглядят простовато; обвинял их при всех в использовании румян; выведывал про их любовные интрижки лишь для того, чтобы рассказать о них королеве, а та их бранила и наказывала постом; за такие проделки Фурибонда смертельно ненавидели. Он прекрасно это понимал и очень часто сердился на юного Леандра.
34
Сюжет о том, как фея в облике змеи награждает своего спасителя, во французской литературе до «Сказок фей» встречается в сказке Лафонтена «Собачка, сыплющая золотом и драгоценностями». Благодарная фея в облике ужа есть и в одной из сказок Страпаролы. Мотив спасения змеи — чудесного помощника присутствует и в сказке шевалье де Майи «Благодетель, или Кирибирини» (Le Bienfaisant ou Qumbirini; 1698) (см. Таблицу, с. 954 наст. изд.).