– Как именно?
– 30 ноября 1987 года в здании Политехнического института собралась Лойя Джирга[18] для выборов президента. Селим Хан пытался прорваться со своими бойцами через военные заставы. Он хотел выставить свою кандидатуру, но ХАД воспротивился. Произошло кровопролитное сражение, и обе стороны потеряли много людей убитыми. Тяжело раненного Селима Хана перевезли в армейский госпиталь. Министр внутренних дел Гульбзи послал отряд десантников, чтобы там его и прикончить. Но шурави оказались проворнее. Из советского посольства за ним прислали машину и перевезли его в штаб 40-й армии.
В тот же вечер его забрал военный самолет и переправил в Москву. Там его вылечили, и через три месяца он возвратился в Кабул. Шурави сказали Наджибулле, что с головы Селима Хана не должно упасть ни единого волоса, что, вдохновляясь его примером, и другие участники сопротивления могут решиться перейти на сторону правительства. Президент подчинился, но ХАД сделал все же попытку убить Селима Хана. Его дом был обстрелян ракетами, много людей погибло и на сей раз.
Красный свет по-прежнему горел. В горле у Малко першило от пыли и он вовремя подавил приступ кашля. Биби Гур между тем продолжала:
– Здесь Селим Хан встречается, помимо посольских, с одним из единомышленников русских.
– Кто же это?
– Некий Элиас Маврос, греческий журналист.
– То есть?
– Он настоящий журналист, но коммунист по убеждениям и не скрывает их. Живет безвыездно в Кабуле. Я убеждена, что он работает на шурави.
Образ сказочного витязя в белых ризах, служащего ЦРУ, все более тускнел... Слишком много свидетельств, не лестных для Селима Хана. Малко все яснее сознавал, что не очень порядочно ведет себя по отношению к ЦРУ. Мягко выражаясь...
Красная лампочка погасла!
Испустив радостное восклицание, Биби Гур с просветленным лицом поднялась с места. Малко последовал ее примеру. Сзади послышался скрип, дверь, ведущая в лавку, стала открываться.
– Идемте! – сказала молодая афганка. Она подобрала чадру и начала надевать ее.
Ткань не успела еще соскользнуть с ее головы, как дверь резко отодвинули. Трое усатых, плохо выбритых мужчин в костюмах без галстука ворвались в убежище. Каждый из них держал в руке пистолет. Один схватил в охапку Биби Гур, запутавшуюся в складках чадры, а двое других набросились на Малко, нанося ему удары рукоятками пистолетов.
Биби Гур яростно сопротивлялась. Тогда схвативший ее господин сильно ударил ее рукояткой по голове, и она повалилась на пол.
Оглушенному Малко заломили руки за спину и выпихнули в лавку. Хадж Халах лежал на одном из своих бухарских ковров. Лицо его, видимо, разбитое рукояткой револьвера, было залито кровью. По всей лавке валялись раскиданные ковры, а на стене Малко увидел электрический выключатель, который был спрятан под повешенным на стене ковром.
Стояла ночь. Чикеп-стрит обезлюдела, магазины были закрыты, на витринах висели замки. Перед лавкой стояла светлая "вольво". Один из державших Малко людей обернулся и повелительно бросил:
– Беггер![19]
Малко рванулся, но сразу обмяк, оглушенный ударом рукоятки револьвера по затылку. Схватившие их люди делали свое дело молча, словно боясь привлечь внимание. Дверца «вольво» распахнулась, и Малко впихнули внутрь с такой силой, что он с маху повалился на пол. Не успел он поднять голову, как на спину ему рухнула грудью Биби Гур.
Люди переговаривались возбужденным шепотом, потом уселись, дверцы хлопнули, и "вольво" тронулась с места. На заднем сиденье устроилось не менее двух, а то и трех человек.
Еще не успевший придти в себя Малко понял, что ему предстоит познакомиться со зловещим ХАДом, этим гестапо Наджибуллы.
Глава 7
«Вольво» колыхалась на ухабах разбитой мостовой. Малко видел перед собой лишь черный, весьма непривлекательный ботинок и волосы Биби Гур. Женщина кое-как переменила положение и шепнула Малко на ухо:
– Еще не все потеряно!
Немедленно последовал злобный окрик одного из сотрудников ХАДа и болезненный пинок в ухо. Не все потеряно! Как же!..
Вот и конец его кабульского приключения. Даже если американцам удастся обменять его на советских офицеров, хорош он будет после Пул-э-Шарки и перенесенных пыток!
Они ехали уже две или три минуты, как вдруг визг тормозов отвлек Малко от размышлений. Мгновение спустя страшный удар сотряс "вольво". Послышался треск раздираемого железа. Малко швырнуло вбок, и в поле его зрения оказалась одна из задних дверц. Дверца распахнулась, внутрь просунулось дуло автомата Калашникова и из него начали извергаться язычки пламени. Он оглох от грохота очереди. Кто-то старательно выпускал все тридцать две пули обоймы в людей, сидевших на заднем сиденье и даже не успевших схватить оружие...
Внезапно грохот прекратился.
Малко привстал, кое-как отворил дверцу со своей стороны и вывалился из машины. Чья-то рука помогла ему встать, и он очутился лицом к лицу с бородачом огромного роста, перепоясанным патронташами и державшим в руке гранатомет РПГ-7.
Они находились по-прежнему на Чикен-стрпт, как раз в том месте, где она пересекалась с поперечной улицей. Именно оттуда вылетел автофургон, врезавшийсся в "вольво", вдавив левую переднюю дверцу. Водитель лежал на руле, видимо, мертвый.
Выбравшись на четвереньках из "вольво" вслед за Малко, Биби Гур поднялась на ноги. Лицо ее было залито кровью.
– Идите за мной! – сказала она. – Скорее!
Несколько человек суетилось вокруг "вольво". Один обыскивал убитых на заднем сиденье, собирая оружие. Двое других вытаскивали через переднюю дверцу бесчувственного Хаджа Халаха.
Великан нагнулся и, как перышко, перебросил его через плечо. Его товарищи, с автоматами наизготовку, рассыпались по Чикен-стрит. Но улица была по-прежнему безлюдна, как если бы никто не стрелял.
Бросив обе машины на перекрестке вместе с убитыми, они все вместе пустились бежать по улице, откуда выехал фургон. Гут Малко увидел, что они тащат с собой хадовца, того, что сидел спереди.
Возглавляемые Биби Гур, они пробежали метров сто по пустынной и темной улице, повернули в сад, прошмыгнули вымершими переулочками, проскользнули через огороженные дворики. Не было произнесено ни слова. В отдалении завыла сирена. Короткая цепочка людей следовала за Биби Гур.
Вышли к реке, быстро перебрались по одному из мостов на другой берег и сразу оказались в недрах Базара, среди скопища обветшалых деревянных домишек. Они еще много раз поворачивали то вправо, то влево, попали, наконец, в какой-то тупик и вошли один за другим в тускло освещенную комнату деревянного дома. Прямо на полу, рядом с положенным на виду оружием, расположились кутающиеся в одеяла люди. Малко заметил ящик ручных гранат китайского производства, противопехотные мины, переложенные картоном запалы, брикеты взрывчатки в пластмассовой оболочке...
Великан-бородач осторожно положил на пол Хаджа Халаха, застонавшего от боли. Один из мужчин начал промывать ему разбитое лицо. В свете лампы великан поражал воображение апостольской бородой, множеством патронташей на мексиканский лад, могучей статью. Биби Гур подошла к нему и поцеловала руку. Опухшее ее лицо сияло.
– Представляю вам Абдула, – сказала она, обращаясь к Малко, – самого смелого человека в Афганистане. Не будь его, сидели бы мы теперь в хадовском застенке!..
– Что же случилось?
– Всякий раз, как я выхожу в город, меня охраняют люди Абдула. Они знают Кабул как свои пять пальцев. Абдулу приказано спасать меня любой ценой, а если это окажется невозможно, уничтожить машину, в которой меня повезут. Вот зачем ему нужен гранатомет...
– Но почему? – удивился Малко. – Всегда можно устроить побег, даже из Пул-э-Шарки!
– Я слишком много знаю, – возразила Биби Гур, холодно усмехнувшись. – А пытку не выдержит никто. Я-то знаю, сама через это прошла. Организация, в которую я вхожу, – единственная на весь Кабул. Она создавалась на протяжении долгих лет. Нельзя допустить, чтобы ее уничтожили. Тем более что мне известны тайники, подпольные склады оружия и большинство тех, кто помогает нам, таких, как Хадж Халах.