— Много намыли? — поинтересовался Юрка как бы ненароком.
— Чёрт его знает, — пожал плечами Кацапов. — Начальник артели учёт вёл. Сколько намоем — всё ему отдавали. А он потом, когда уже сдавал государству, переводил деньги нам на счёт. Вот прибудем в Якутск и узнаем, сколько заработали. Думаю, нам хватит на первое время, всё-таки два сезона ишачили на прииске. Верно, Гриша?
Надеждин быстро закивал головой.
«Геолог» криво ухмыльнулся, не поверил.
— Не может быть, чтобы чуток не слямзили для себя. У вас же за спиной никто не стоял, когда вы песок черпали.
— Ну, с этим у нас строго было, — включился в разговор Надеждин. — Поймают кого — сразу с прииска выгоняют и всех заработков лишают автоматически. Такой порядок в артели. Никто рисковать не решался.
— Ну-ну, — скривился в ухмылке Юрка. — Так я вам и поверил.
— Ты спросил, я ответил. А веришь ты или нет — мне, по большому счёту, наплевать, — с появившейся злостью ответил Кацапов. — Точно так же наплевать мне и на то, какой из тебя геолог, и какие полезные ископаемые ты здесь ищешь.
На лице Юрки на секунду появился испуг, но тут же пропал. Он вынул из кармана помятую пачку папирос, достал из неё папироску, прикурил. Глубоко затянувшись, выпустил через нос две густые струи дыма, произнёс:
— Ты прав, не геолог я. От милиции скрываюсь. Покалечил по — пьяни бабу свою, в тайгу от мусоров подался. Хочу дождаться охотников через пару дней, попроситься, чтобы взяли они меня в долю. Ружьё у меня есть, охотиться умею. В посёлок возвращаться мне пока нельзя.
— Откуда ты? — спросил Александр.
— Из Усть-Миля.
— Ничего себе ты отмахал! Это ж сотни полторы отсюда будет, если не больше.
— Как в Усть-Миль-то занесло? Ты ведь не из местных, широкоглазый, — полюбопытствовал Григорий.
— Из-за бабы всё. Сам я из Владика, морячил на торговых судах. Долго холостой ходил. Потом встретил свою Ленку. Расписались. Жили нормально. Ленка врачом работала, я в загранку ходил. Потом меня на контрабанде взяли, восемь лет припаяли. Ленка ждать не стала, в Усть-Миль подалась. Должность ей дали высокую, зарплату хорошую положили. Уехала, сучка, в Якутию, и адреса не оставила. Не хотела, чтобы я её нашёл, — со злостью усмехнулся Юрий. И было в этой усмешке, в блеске кошачьих глаз что-то настолько хищное и зловещее, что Кацапов живо представил, какая встреча произошла у этого человека со своей женой.
— Откинулся я через шесть лет, на два года раньше звонка, — продолжил Юрий. — Приехал во Владик — ни жены, ни квартиры, дорога на флот закрыта. Стал искать бывшую, захотелось взглянуть ей в глаза.
— Ну и как, взглянул? — на этот раз усмехнулся Кацапов.
— Взглянул, — с тем же зловещим блеском в глазах сказал бывший моряк. — И на неё, и на нового хахеля. Так взглянул, что бошки обоим проломил.
— Да-а, наворотил ты дел, — произнёс Григорий хмуро и невесело. — Твоя Ленка следователю теперь такого наплетёт, что по второй судимости тебе навесят не меньше, чем по первой.
— Не-ет, на зону я больше не пойду! — с твёрдой убеждённостью заверил Юрий. — Хватит с меня и шести лет. Нахлебался лагерной баланды на всю оставшуюся жизнь.
Эвенка при разговоре не было. Он съел свою кашу, попил чаю и ушёл в маленькую юрту по каким-то своим делам. Она стояла со стороны тайги, приклеившись вплотную к большой, поэтому со стороны реки её не было видно.
Они просидели до позднего вечера. Юрий рассказал, как ходил в загранплавание, Григорий с Александром поведали ему о жизни в геологических экспедициях. Незримая полоса отчуждения, возникшая между ними и Юрием в первую минуту встречи, постепенно стёрлась, взаимоотношения стали дружескими. Взглянув на почерневшее небо, Юрий перевёл взгляд на осоловевшие лица друзей от сытного ужина и сказал:
— О-о, кореша, да вы, я вижу, уже спите наполовину. Всё, хорош травить баланду, пора на боковую. Успеем ещё поговорить по душам.
На лице морского волка мелькнула странная ухмылка, а в глазах вновь отразился враждебный блеск. Но ничего этого ни Кацапов, ни Надеждин не заметили. Юрий для них стал новым другом, и заподозрить его в злонамеренном поступке они просто не могли.
Эвенк лёг спать в маленькой юрте, предоставив просторное помещение гостям. Григорий и Александр по совету Юрия заняли место в глубине юрты, сам же он улёгся у входа. Укладываясь спать, друзья положили свои вещмешки под голову. Этот факт не обошёл внимания их нового друга. Юрий затушил фонарь, оскалившись улыбкой уже в темноте.
Кацапов и Надеждин первую ночь после многодневных скитаний спали крепко. Ни один из них не слышал, как их новый друг встал на рассвете и куда-то ушёл. Через полчаса он вернулся, распахнул вход в юрту и громко произнёс: