Проблема выбора! Пастырь отпускает девочку, перехватывая двумя руками мальчика, и вытаскивает его. Но картина сменяется и уже подросток, некогда им спасённый, смотрит пастырю в спину взглядом, кипящим от ненависти.
Следующая картина показывает разгорячённые молодые тела, сплетённые в пароксизме страсти. Потом взявшись за руки, они бегут по морскому берегу, проваливаясь по щиколотки в песок. Любовь, нежность и страсть.
Проблема доверия! На широкой кровати мечется парень, пуская изо рта кровавую пену. Рядом с ним лежит опрокинутый бокал с разлившимся вином, а ослепительной красоты женщина улыбаясь, салютует своим бокалом умирающему парню.
Картин было много, и они прокручивали свои истории одновременно. Что, в конце концов, я лишь догадывался, о чём в них поведал пастырь. Ещё не все истории завершились, когда пастырь вернулся на своё место.
– Воля и разум. Это всё, что может тебе помочь и ничего более.
– Это шедеврально! Но, как понимаю это не пошаговая инструкция. А с практической точки зрения, как пройти, например, этот этап. – Спросил я, когда меня немного отпустило.
– Для этого тебе потребуется разум. Ты мог бы справиться и без моих подсказок, но раз уж это твой первый уровень, я подскажу.
Сказал и держит паузу, но я не поддаюсь и терпеливо жду подсказки.
– Это мёртвый город, но в нём есть храмы. А вокруг такие же мёртвые земли. Что может исправить ситуацию?
Вот это уже прямой вопрос, от которого не отмолчаться. Сижу, катаю в голове шарики. Храмы – мёртвые земли – исправление – возрождение!
– Возродить жизнь в этом мире?
– Почти верно, но ты в силах это сделать?
– Нет, наверное. Надо вызвать местного демиурга.
– Ну, ты и тугодум. Сколько же тебе подсказок надо? Теперь уже теплее. Только демиург, скорее всего, ушёл, поэтому достаточно младших богов. А чтобы тебя не мучить столь трудными для твоего неразвитого мозга задачами, даю подсказку. Надо пробудить алтари древних богов, их всего семь.
Вот подсказал, так подсказал! Где их искать эти алтари? Как их пробудить? И где потом искать портал на следующий этап? Куча вопросов вертелась на языке, но я задал другой.
– А когда другие доберутся до этого уровня, то мы можем проходить вместе? И как делить бонусы?
– А ты эгоистичный ублюдок! – Засмеялся пастырь.
– Не я такой, жизнь такая! – Привычно отмазался я.
– Все семь алтарей должны быть пробуждены кровью одного человека. Он и будет лидером, но проходом могут пользоваться все. А откроется он здесь. – Пастырь махнул себе за спину.
– Вот же хрень! Ну, и как до такого можно додуматься без подсказки?
– Качай интеллект!
– Кстати, это нечестно. Один будет всё открывать, а другие на халяву пройдут. – Резко кольнула ревность к моим возможным успехам.
– Это вселенская справедливость, как она есть! Впрочем, халявщикам не поможет открытый другими проём.
– Это почему же? Ты же говоришь, любой сможет воспользоваться!
– Ты пытался протащить в портал двух нулёвок, как думаешь, долго они продержались на втором уровне?
Я смутился. Неприятно, когда каждый твой шаг под контролем Большого Брата. Вспоминая этих доходяг из росгвардии, пронеслась ехидная мыслишка, что они даже до босса первого уровня не доживут. В глазах стоял дрожащий от страха подбородок, на котором игриво трепыхалась рыбья чешуйка. Интересно, а пастырь в курсе их успехов?
– Я понял! А, кстати, ты не знаешь, как там мои крестники?
– Живы пока, но настолько запуганы предстоящим прохождением экзаменатора духа, что докачались уже до седьмого уровня оба.
– Так и я был седьмого, но без чёрной ртути не одолел бы медведя.
Опять этот издевательский смех, но ничего, я потерплю этого хама, пусть выдаст больше информации. Ради такого, стоит помучиться, чтобы по глупости не расплескать свои кишки по этому мёртвому миру.
– Во-первых, ты полез на своего, как ты говоришь, босса, когда был на пятом уровне. Ты должен был почувствовать двойную эйфорию, после победы.
– Вроде так и было. – Подтвердил я.
– Во-вторых, только первый проходит серьёзное испытание, все последователи получают более простого соперника. Зато первый получает лидер-бонусы.
– Ага, я понял, опять такая справедливость вселенского размаха.
Мы ещё долго с ним говорили. Мой желудок уже не возмущался, а митинговал похлеще, чем демонстранты в Париже. Но я видел, что наш разговор стоит таких жертв и пытался выжать из пастыря максимум возможного. Но я всё-таки не призрак, как мой визави и теперь не просто хотел есть, но и жутко тянуло в сон.