Вот и окопы наши, форма русская. Перемахнули траншеи и ходом – в тыл. Заползли за деревья, встали.
По рации голос майора:
– Все целы?
Отозвались все.
Степанков выбрался из танка, из машин вылезли все экипажи, собрались около майора.
– Повреждений нет?
– Никак нет, товарищ майор!
– Вот это мы попали! Не думал, что город уже под немцем. Ну, ничего, хорошо прошлись. Эх, поддержку бы нам да пехоты немного – отбили бы город. Как-то неожиданно все получилось.
Майор был возбужден и весел.
Подъехал мотоцикл, из коляски вылез подполковник. Майор и мы все вытянулись по стойке «смирно».
– Это ты, Степанков? Мы тебя, понимаешь, с тыла ждем, а ты из города вырвался?
– Приблудили немного, товарищ комполка. Зашли в город с запада, а там – немцы. Вот и пришлось повоевать.
– Повезло вам, майор, – не подбили никого. Техника цела?
– Так точно!
– Я сначала подумал – никак наши прорываются, которых немцы отрезали, чтобы, значит, в окружение не попасть. А оказалось – Степанков. Молодец! От лица службы объявляю благодарность!
– Служу Советскому Союзу!
– Едем в полк – я провожу.
Мы ехали за мотоциклом с полковником. Собственно, «полк» – громко сказано. Почти все танки были распределены по участкам фронта, и сам полк являлся штабом и тыловыми службами – зампотеха с ремонтными службами, складами с ГСМ, продовольствием, вещевой службой, медицинским взводом. Короче, всеми службами, в бою непосредственно не участвующими, но без которых нормальная жизнедеятельность полка невозможна.
Нас оставили в резерве и поставили на довольствие. Воспользовавшись моментом, экипажи получили личное оружие. По сравнению с танковой пушкой автомат или пистолет – оружие несерьезное, но без него нельзя. Охрану танка нести – оно нужно, а в бою без него невозможно. Подобьют танк – чем отстреливаться? Я еще и подсумок с гранатами «Ф-1» взял. Сбегал за комбинезоном и шлемом и наконец стал выглядеть, как штатный танкист, а не оборванец.
Два дня, пока не было боев, экипажи осматривали, чистили и смазывали технику.
Утром следующего дня на позиции пехоты обрушился массированный артиллерийский огонь.
– Никак немцы в атаку пойдут, – обеспокоились мы.
Прошло полчаса, час в томительном ожидании. Прозвучала команда: «По машинам!» Стрелок-радист включил рацию на прием. Команда «Вперед, делай, как я!» прозвучала для меня неожиданно.
Наши четыре танка вышли из расположения полка и ринулись к передовой.
На нейтральной полосе горели два танка Т-34.
Мы миновали наши траншеи. Я тщательно осматривал в перископ немецкие позиции. Подбить «тридцатьчетверку» из наиболее распространенного у немцев противотанкового орудия РАК-40 почти невозможно, особенно в лоб. Значит, где-то замаскировался зверь пострашней.
Вот она, эта пушка, подбившая наших. Зенитная, 88-миллиметровая, мощная, но не предназначенная для переднего края, потому как высокая – замаскировать ее трудно.
По ларингофону я приказал Андрею:
– Спрячься за наш подбитый танк.
Башнеру:
– Заряжай фугасным, после выстрела – еще один.
И опять Андрею:
– Сейчас выезжаешь из-за танка и сразу останавливаешься.
Танк выполз из-за подбитого Т-34, встал. Я с максимально возможной быстротой наводил пушку по зенитке. Вот она, в прицеле. Причем немцы тоже увидели нас. Ствол их пушки начал поворачиваться в нашу сторону. Теперь все решают секунды – кто быстрее.
Я навел перекрестье прицела на пушку, надавил спуск. Звякнула выброшенная гильза, почти сразу же клацнул затвор. Тут же закричал Виктор:
– Готово! – Я подправил маховичками прицел.
Первый снаряд попал удачно. Пушка стояла на месте, но
обслуга была убита или рассеяна. По крайней мере, в прицеле рядом с пушкой были видны лежащие на земле тела.
Я выстрелил еще раз и с удовлетворением увидел, что пушка перевернулась. Нет ли еще одной?
Поворачивая башню, я осмотрел поле боя. Вроде не видать. Тогда почему еще один наш танк горит? Оказывается, немцы ударили ему в борт из противотанковой пушки, и я ее
увидел. Теперь артиллеристы, дружно ухватившись за станины, разворачивали эту пушку по направлению к нам.
– Андрей, пушку видишь?
– Вижу, командир.
– Тогда вперед, дуй прямо на нее. В лоб они нас не возьмут, только борт не подставляй. И дави, дави ее, гадину! Сергей, ну-ка, на весь диск – по пушке!
Надо отметить, что броневой щит у немецкой пушки РАК-40 низкий, пушечный расчет от огня толком не прикрывает. Двоих из обслуги пулеметчик зацепил – упали. А мы уже рядом. Гусеницы громыхают, пулемет огонь изрыгает. Не выдержали немцы, бросились от пушки врассыпную. Навалился танк на пушку, сильно тряхнуло, под днищем раздался скрежет металла. Все, раздавили.