На работе как раз подоспел очередной ежегодный медосмотр. Сотрудникам фирмы был выделен один день на прохождение комиссии. Алёна быстро пробежала по кабинетам специалистов, никаких особенных жалоб у неё не было, и давление, и анализы были в норме, и остался лишь последний, столь «любимый» женщинами кабинет гинеколога. Врач долго осматривала Алёну в кресле, задавала вопросы, морщила лоб, что-то подсчитывая, и, наконец, заявила:
– Милая моя, да ведь Вы глубоко беременны!
Алёна рассмеялась, такого просто не могло быть, обе её беременности ни разу не проходили ею незамеченными, она чувствовала своё положение с первого дня. Да и к тому же, все женские дела приходили вовремя… Хотя… Всё должно было придти тогда, когда они отдыхали на море, но не пришло, но Алёна свалила всё на смену климатических поясов, и даже не заморачивалась с этим. Однако выражение лица врача было вовсе не похожим на шутливое, напротив, ознакомившись с амбулаторной картой Алёны, она нахмурилась и сейчас смотрела на Алёну и, задумавшись, зажала губами кончик шариковой ручки:
– Значит так, сейчас срочно на УЗИ, а потом снова ко мне.
– Так вы что, не шутите? – растерянно произнесла Алёна.
– Так уж какие шуточки, с вашим-то анамнезом! Бегом марш на УЗИ.
И вот уже Алёна вновь стояла в кабинете гинеколога с бланком обследования.
– Ну что же, всё подтвердилось, и срок даже больший, чем я ожидала. Вспомните, пожалуйста, ваша последняя менструация была наверняка скудной?
– Да, – ответила Алёна.
– Всё понятно. Что ж, уже тогда Вы были беременны. Поздравляю! Срок девять недель. И, учитывая Ваш не очень благоприятный анамнез. Направляю Вас сразу же в стационар. Будете находиться там до самых родов. Полный покой и душевное равновесие, а также непрестанный контроль докторов.
На дворе стоял снежный, вьюжный февраль, ветер гудел в проводах и деревья спали, укрывшись снежной бахромой, когда закричала в родовом зале крохотная девочка, новый человек пришёл в мир, огласив громким криком всех о своём пришествии.
Андрей и Вовка стояли внизу под окном, тем самым, возле которого когда-то, давным-давно, в прошлой жизни, оплакивала своих сыновей Алёна, и сейчас она показывала им через полузамёрзшее, в узорах, стекло, с высоты третьего этажа, маленькую Дашу. Глаза женщины сияли счастьем и полнотой материнства, гордостью за свою выполненную миссию. Андрей, смеясь, махал им руками, и пританцовывал, а Вовка кричал маме изо всех сил, что он приготовил сестрёнке свои самые лучшие машинки:
– Мамочка, я так соскучился! Когда вы придёте домой?
А Алёна улыбалась, глядя на своих мужчин, и прижимая к груди девочку с голубыми глазами.
Смеркалось, падал крупными хлопьями снег, на земле зажигались вечерние окна.
Степановна
Жаркое нынче выдалось лето. Старики говорят такого, почитай, лет сорок не было. Да ещё и с сухими грозами, чуть не через день. Вот только, казалось, светило горячее полуденное солнце, дурманило своим пылающим жаром, жгло траву на склонах холмов, окружавших деревню.
Воздух дрожал и переливался волнами, исходящими от потрескавшейся, истосковавшейся по дождю земли. Маялись на лугу коровы, и пастух, гонявший стадо, тщетно пытался укрыться от зноя под сенью старой ветлы, росшей на берегу речки Вертушки, как вдруг, в одно мгновение, невесть откуда набегали чёрные тучи с белою клубящейся каймой, поднимался ветер, и начиналась гроза. Замирали цветы на поле, коровы на лугу, собаки с высунутыми языками во дворах, и весь деревенский люд. Все с надеждою глядели в небо, в ожидании долгожданного дождя.
И вот уже ветер всё сильнее и сильнее раскачивал деревья в палисадниках, срывая с них шелестящую листву, под его порывами деревья гнулись и стонали, словно жалуясь на такое неласковое обращение. Кудахтали курицы, которых хозяйки спешно загоняли под навес, в курятники. На дороге поднималась пыль до самого неба, крутилась, словно маленькие смерчи, и ребятишки, прыгающие среди этой кутерьмы, кричали от восторга и ужаса одновременно. Дикое веселье охватывало их, накрывало с головой, в животе щекотало от страха, и от того ещё приятнее было это неведомое, первобытное чувство перед мощью и величием стихии. Яркие полосы рассвечивали тёмно-бурое небо, разрезая его на осколки, взрывались багровыми вспышками, пронзали насквозь грозные тучи с кипящими белыми краями, а тучи всё шли и шли, полоса за полосой, набегая, нападая на деревню, лежавшую, словно на ладони под их суровым взглядом.