Замирает сердце в груди при этих словах, сколько бы раз ты их не слышал, и так трепетно, так сладостно переполняет тебя любовь Господа, к нам, Его чадам – неразумным, грешным, немощным, охватывает душу осознание величия того, что свершается сейчас, в эти минуты, под сводами старого храма, от того дара, что даёт нам Бог – вместить в себя невместимое, и так трепетно, и так страшно стаёт от этого осознания, и именно это чувство называется Страхом Божиим.
Подходит к Чаше человек – слабый, согнувшийся под тяжестью грехов своих, со стыдом, и раскаянием за проступки свои, а отходит от Чаши – осветлённый, умиротворённый, наполненный благодатью Божией, внутренний свет виден сейчас на всём его облике, легко и радостно человеку, хочется и плакать и смеяться от того, что внутри ОН, и видим мы, в отошедшем от Чаши, уже и не земного жителя, а Образ Божий, таким, каким задумал его Творец, по Образу Своему и Подобию. Можно ли предстоять перед этим Таинством Таинств, пред которым трепещут самые ангелы, с холодным, равнодушным сердцем? В минуты эти неслышно, таинственно является во плоти на земле Сам Христос Спаситель. Изгоняет из сердца всякую злую силу, дарует нам узреть любовь Свою, беседовать с Собою, возносить молитвы и обращать прошения. Нет таких скорбей, которые не излечились бы безграничной любовью Живаго Бога.
Выходит из церкви деревенский люд, поздравляет друг друга с воскресным днём, да расходится по домам – пора и скотине корм задать, и воды для баньки вечерней натаскать с колонки, и обед сварить для большой семьи. Никогда почти не отдыхает деревенский житель, да только не в тягость ему эти заботы, привык он для земли родной трудиться. Пословица есть такая: «Кто землю лелеет, того и земля жалеет». Земельке-то в пояс поклониться надобно, пот пролить, тогда и она – матушка, добром тебе отплатит, урожаем богатым вернётся.
Давно уже нет отца Алексия, много лет служит у них другой священник, отец Димитрий, любит его народ. А Степановна, как на пенсию ушла, так и в храме помогает постоянно: где что прибрать, помыть, да и на клиросе подпоёт, благо все службы наизусть выучила за долгую жизнь.
Воспоминания Степановны прервались от того, что автобус вдруг резко затормозил. Старушка стряхнула с себя остатки дум и выглянула в окно, оказалось, что они уже доехали до первой деревни и автобус стоит на остановке. В салон входили люди, кто налегке, кто с корзиной, кто с сумками, кто с вёдрами, рассаживались по местам. Рядом со Степановной присел мужчина средних лет, одетый, как городской, по-модному не из наших, сразу определила старушка. Мужчина был одет в светлые брюки и белую рубашку с коротким рукавом, на голове белая панама, на ногах лёгкие сандалеты на босу ногу, через плечо перекинута небольшая кожаная сумка-планшет, в руке дорожная сумка. Рассмотрев своего попутчика, старушка снова повернулась было к окну, но услышала вопрос:
– Мать, подскажи, скоро ли мы до города доберёмся?
– Так минут через двадцать будем, милок.
– Ну, если через двадцать, то отлично, – погладив подбородок рукой, ответил мужчина, и, обратив взгляд на Степановну, продолжил, – приехал я вот к родителям в отпуск, неделю не успел погостить, как на работу вызывают. Что ж такое, говорю, неужели без меня нельзя вопрос решить? Нет, отвечают, и, помолчав, добавил, – инженером я работаю на строящемся объекте. А тут сроки заказчик подгоняет, открываться хочет раньше намеченного срока, надо объект сдавать. Сейчас до города доберусь, а там, на поезд и к себе, живу-то я далеко отсюда. Вот и погостил. Думал весь месяц тут провести, а вон как вышло.
Степановна ответила не сразу, словно не слышала речи мужчины, затем, развязав платочек на голове и снова завязав его на узелок, выдохнула:
– А я своего сыночка уж лет пять не видела, не приезжает вовсе. Да ты не подумай, что он меня бросил, – вдруг спохватилась она, – нет, он мне звонит, ну правда разок в недели три, так что поделать, далеко он живёт, дорого, наверное, звонить-то сюда. Да и ведь работает, занят всегда. Ну и семья, конечно, заботы. А я что? Я справляюсь потихоньку.
– Далеко живёт-то сын? – поинтересовался мужчина.
– Далеко, в Якутии. Закончил он у нас после школы училище, в армию сходил, а потом надумал в институт поступать, геологический. Стал геологом. Уехал сразу же после учёбы по распределению в те края, да потом так и остался там. Редко приезжает он. Женился, дети пошли. Да скоро, поди, и сам уж дедом станет, внуку-то моему уже двадцать два года. Наверное, и невеста есть на примете. До меня ли им? – словно оправдывая и защищая сына, ответила старушка.